скотоводов, так и фермеров. Сначала предположим, что ренты скотоводов больше,
чем ренты фермеров. Если бы скотоводы были обязаны компенсировать ущерб,
причиняемый их скотом, ясно, что им пришлось бы прекратить свою деятельность.
Но это не единственный способ действий для них. Фермеры будут счастливы не
выращивать ничего, если им заплатят больше, чем величина их рент. В этих
обстоятельствах скотоводы будут готовы заплатить фермерам больше, чем их ренты
(но меньше, чем собственные ренты), чтобы побудить их к отказу от возделывания
земли, что положит конец потраве посевов, устранит нужду в выплате компенсаций
и улучшит положение скотоводов. Если же скотоводы не обязаны компенсировать
ущерб, ценность ущерба окажется выше, чем ренты фермеров, которые поэтому
оставят свою деятельность и обратятся к наилучшей альтернативе, если только им
не удастся побудить скотоводов к прекращению деятельности. Для достижения
этого фермеры могут предложить чуть меньше своих собственных рент. Но
поскольку ренты скотоводов больше, чем ренты фермеров, скотоводы не пожелают
принять это предложение. Поэтому фермеры откажутся от возделывания земли. И
опять-таки результат останется тем же при любой правовой позиции. Более того,
результатом окажется максимизация ценности производства. Предположим, что
ренты скотоводов равны 40 долл., ценность потравленного урожая -- 50 долл., а
ренты фермеров -- 30 долл. Если продолжат свою деятельность и фермеры, и
скотоводы, ценность производства превысит альтернативный результат на 20 долл.
(40 долл. плюс 30 долл. минус 50 долл.). Если только фермеры продолжат
деятельность, превышение составит 30 долл. (ренты фермеров), а если только
скотоводы продолжат деятельность, оно окажется равным 40 долл. (ренты
скотоводов).
Наконец, мы можем рассмотреть случай, когда ценность потравленного урожая
больше, чем ренты как скотоводов, так и фермеров, но ренты фермеров при этом
больше, чем ренты скотоводов. Предположим сначала, что скотоводы отвечают за
причиненный ущерб. В этом случае скотоводы не смогут компенсировать фермерам
потраву и продолжать свою деятельность. Они также не смогут побудить фермеров
к прекращению возделывания земли, поскольку максимум того, что смогут
заплатить скотоводы, -- это суммы, чуть меньшие их рент, тогда как фермеры не
согласятся отказаться от обработки земли, пока не получат хоть немного больше,
чем их собственные ренты (которые больше, чем ренты скотоводов). Предположим
теперь, что скотоводы не отвечают за ущерб. В этих обстоятельствах фермеры
смогут избежать ущерба (повторение которого вынудило бы их к отказу от
возделывания земли), заплатив скотоводам больше, чем их ренты, чтобы побудить
последних обратиться к наилучшей из имеющихся у них альтернатив (а тем самым и
прекратить потраву посевов). Вот что могут сделать фермеры, чтобы их положение
оказалось лучшим, чем в случае отказа от возделывания земли, если только их
ренты больше, чем ренты скотоводов. Каким бы ни было правило ответственности
за ущерб, все-таки фермеры продолжат обработку земли, а скотоводы прекратят
свою деятельность. Вычисления, схожие с приведенными в предыдущих примерах,
покажут также, что при этом размещение ресурсов будет таким, при котором
ценность производства окажется максимальной.
Анализировать все эти ситуации скучно, но результаты убедительны. Размещение
ресурсов остается тем же при всех обстоятельствах, независимо от правовых
позиций. Более того, результаты в каждом случае обеспечивают максимизацию
ценности производства, как она измеряется рынком, т.е. максимизацию величины,
образуемой суммой рент скотоводов и фермеров за вычетом ценности потравленных
посевов. Ущерб посевам будет продолжать существовать только в том случае,
когда он меньше рент и скотоводов, и фермеров. Если ущерб больше, чем ренты
фермеров или скотоводов, но не обоих сразу, будет прекращена та деятельность,
для которой величина рент меньше величины ущерба. А если ущерб больше, чем
ренты скотоводов и фермеров одновременно, то будет прекращена та деятельность,
которая приносит меньшие ренты. При любых обстоятельствах общая ценность
производства будет максимизироваться. Эти результаты окажутся по сути такими
же и в случае, когда вопрос будет стоять не о том, что выживет -- только
земледелие или только скотоводство, но когда возникнет возможность сохранить в
большей или меньшей степени и скотоводство, и земледелие, но при этом выкладки
станут еще более утомительными.
IV. Наделение правами и распределение богатства
В РАЗДЕЛЕ III этой статьи было показано, что в режиме нулевых трансакционных
издержек размещение ресурсов не зависит от правовых установлений и от того,
кто и как несет ответственность за вредные последствия. Однако многие
экономисты доказывали, что это заключение ложно, поскольку даже при нулевых
трансакционных издержках изменение правовой позиции воздействует на
распределение богатства. Ведь оно приводит к изменению спроса на блага и
услуги, в том числе -- и в этом суть вопроса -- и на те, при производстве
которых возникают вредные последствия, и на те, которые терпят ущерб от этих
вредных последствий. Так что если мы вернемся к примеру предыдущего раздела,
окажется, что фермеры всегда будут в лучшем положении, а скотоводы в худшем,
если скотоводам придется компенсировать ущерб, чем если им не придется делать
этого. Если скотоводы должны отвечать за ущерб, они либо выплатят фермерам
компенсацию, либо заплатят им за отказ от производства (что бы ущерб не
возник), либо им придется избегать причинения ущерба с помощью переключения на
наилучшую альтернативную деятельность, но в этом случае их доход сократится.
Когда не существует ответственности за ущерб, фермеры не получают компенсации
и продолжают фермерствовать с меньшим доходом, либо им самим придется
заплатить скотоводам за отказ от деятельности (и ущерба не возникнет), либо
они перейдут в наилучшую альтернативную сферу деятельности и будут получать
меньший доход. Эти изменения в богатстве фермеров и скотоводов поведут, как
нам говорят, к изменениям в спросе и станут причиной изменений в размещении
ресурсов.
Я считаю этот аргумент ложным, поскольку изменения в правилах об
ответственности за ущерб не приведут к каким-либо изменениям в распределении
богатства. А значит, здесь нет соответствующих воздействий на спрос, которые
следовало бы учитывать. Посмотрим, почему. В разделе III этих заметок я
говорил о группе факторов, вовлеченных в возделывание земли, как о "фермерах",
и о группе факторов, вовлеченных в выращивание скота, как о "скотоводах".
Разделим группу факторов "скотоводы" на собственно скотоводов и земли, занятые
под скотоводство, а группу факторов "фермеры" -- на самих фермеров и
обрабатываемую землю, а также сделаем не столь уж нереалистичное
предположение, что только земля, используемая под фермерство и под
скотоводство, может приносить "ренты", как это определено в разделе III.
Предположим также, что скотоводы и фермеры арендуют землю.
Ограничимся простым случаем, когда причиняемый скотом ущерб меньше, чем
"ренты" как фермерской, так и скотоводческой земли. Рассмотрим воздействие
правила ответственности за ущерб на условия контрактов, которые заключают
фермеры и скотоводы. Если бы скотовод должен был компенсировать фермеру
наносимый скотом ущерб, величина арендной платы за землю понизилась бы на