в  суд.  Впрочем,  если  хотели  стоять  на  почве  закона,  то  подбирали
подходящих  судей,  возводили  на  совершенно  невиновных   какое   угодно
обвинение и, считая его доказанным, действовали уже на основании  такой-то
статьи свода законов. Вот примеры жестокости  нравов,  господствовавших  в
Византии.
     Один император придумал для  своего  дяди,  имевшего  титул  деспота,
место заключения особого рода. Была крепость, выстроенная на скале; жители
ее выламывали  камень  из  этой  скалы,  и  таким  образом  образовывались
глубокие ямы, куда стекала дождевая вода. Вычерпав  воду  из  одной  такой
ямы, туда  спустили  по  лестнице  "деспота"  и  одного  мальчика  из  его
прислуги. Затем закрыли яму и, по словам византийского историка,  "держали
страдальца в тесноте и невообразимо несчастном положении. Нечего  говорить
уже о других неудобствах, о мраке и об удушливом воздухе; а скажу лишь  об
одном, более важном, что приводит  меня  в  содрогание  при  одной  мысли.
Место,  где  сидели  заключенные,  было  очень  тесно;  следовательно,  по
необходимости  должны  были  находиться  рядом   горшок   для   известного
употребления и хлеб. Можно себе представить, что должно было быть на  душе
у заключенных во время еды при таком отвратительнейшем  запахе!  Но  этого
еще  мало;  горшок,  поднимаемый  вечером  сторожами  на  веревке,   часто
опрокидывался деспоту на голову, потому ли что сторожа издевались над  ним
или по нечаянности."
     Некоего  Феодосия,  показавшегося  неудобным  полководцу   Велизарию,
поместили в совершенно темное подземелье. Тут его привязали к яслям  очень
короткой веревкой, продетой за шею, так что он должен был стоять все время
в согнутом положении и разогнуться не мог; не мог он ни сесть, ни лечь. На
ясли клали ему пищу, которую он  ел,  как  животное.  В  таком  удручающем
положении провел он четыре месяца, наконец, сошел с ума и был  освобожден.
Сейчас же после этого он умер.
     Едва  ли  в  каком-нибудь   государстве   взяточничество   было   так
распространено, как в Византии.
     Это была страшная язва, разъедавшая все  византийское  общество  и  в
значительной степени способствовавшая  падению  восточно-римской  империи.
Случаи, когда судьи брали взятки  с  ответчиков  в  гражданском  процессе,
принадлежали к самым обыкновенным. Бывало,  что  судья  возьмет  взятку  с
обеих сторон - и с истца, и с ответчика. Тогда он, надув  обоих,  оставлял
дело нерешенным. Молодые чиновники начинали обыкновенно службу со сборщика
податей где-нибудь в провинции,  и  тут-то  они  проходили  особую  школу.
Податная система была очень сложна, потому что было много всяких  податей,
налогов и сборов.  Поземельная  подать  взыскивалась  в  разных  размерах,
смотря по тому, какой землей владел плательщик. Земля же делилась, как и у
нас в московском государстве, на три категории: хорошую, дурную и среднюю.
Затем было множество дополнительных сборов. Эти прибавки появлялись, когда
императоры  считали  нужным  увеличить  государственные  доходы.  Наконец,
монетная  система  бала  довольно   путаная.   Подать   высчитывалась   на
полновесные золотые  монеты.  Между  тем,  императоры  постоянно  чеканили
монеты, в которых лигатуры было более против положенного  количества.  Эти
монеты подданные обязаны были принимать за полновесные, но государство  не
принимало их по номинальной цене. Например, крестьянину  следует  уплатить
номисму (золотую монету в 4  рубля).  Он  дает  сборщику  податей  монету,
которая в ходу, но в которой нет узаконенного веса. Сборщик ее  принимает,
но высчитывает, сколько ему надо еще доплатить,  чтобы  его  монета  имела
номинальную ценность.
     Вот этой  путаницей  пользовались  молодые  чиновники  и,  под  видом
податей, вымогали с народа гораздо больше денег,  чем  следовало  платить.
Излишек поступал, конечно, в их пользу, и таким путем составлялось не одно
состояние. На вымогательства сборщиков податей общество смотрело до нельзя
снисходительно, хотя по закону за это взимался  громадный  штраф.  Однажды
губернатор  одной  провинции  собирался  привлечь  к  суду  или   наказать
собственною властью  своего  подчиненного,  позволившего  себе  незаконные
поборы  при  взимании  податей.  Провинившийся  чиновник  нашел   сильного
покровителя в  лице  важного  сановника  и  знаменитого  философа  Пселла,
который  написал  по  этому  поводу  губернатору   письмо   приблизительно
следующего содержания: "Я уже просил тебя об этом молодом человеке и опять
прошу: помогай ему при сборе податей и относись к нему благосклонно. Он не
может довольствоваться законным сбором, потому что ему  же  нужно  вернуть
свои затраты. Ты, конечно, не позволяй ему поступать противозаконно, но не
замечай того, что он делает,  так  чтобы  тебе,  глядя,  не  видеть  и  не
слышать. Таким образом ты можешь в одно и тоже  время  избежать  упрека  в
незаконных действиях и быть милостивым к сборщикам податей". Это письмо  -
драгоценнейший перл  византийской  литературы.  У  бедного  сборщика  были
большие расходы, прежде чем он поступил на место; другими словами, он  дал
кому-нибудь приличную взятку: это -  достаточная  причина,  чтобы  обирать
народ. Что же делать губернатору? Не смотреть,  как  его  чиновники  берут
взятки, и затыкать уши, если до него дойдет  подобный  слух.  Тогда  он  и
перед начальством будет чист (знать, мол, не знаю, ведать не ведаю),  и  с
подчиненными будет жить в ладу. Вот мораль, достойная великого философа.
     Другой   отличительной    чертой    византийского    общества    было
низкопоклонство и лакейство. По римской традиции  императора  боготворили:
его называли не только державным и великим,  но  также  божественнейшим  и
священным. Самые важные сановники падали  пред  ним  ниц  и  лобызали  его
пурпурные  туфли  и  колени.  В  торжественных  случаях  царю  произносили
панегирики, необыкновенно напыщенные и  необыкновенно  лживые.  Царствует,
например, император самый непопулярный, распутный, и  вот  среди  всеобщих
стонов, среди всеобщего недовольства его развратом и тяжестью податей,  во
дворце раздаются слова оратора: "Ты, царь, защитник бедных.  Ты  поощряешь
добрых, караешь злых. Указами твоими ты ввел в  государстве  правосудие  и
справедливость,  ты  не  позволяешь  сборщикам  податей  брать  незаконных
поборов или судьям судить не по закону. Будь жив Гесиод, он  вынужден  был
бы изменить свой порядок: он должен был бы сказать, что сначала был медный
век, потом серебряный, а теперь наступил золотой".



                       10. ЕЩЕ О НЕДУГАХ НОВОГО РИМА

     Итак, под пышной декорацией скрывалась такая распущенность, что  Рим,
действовавший  в  этом  отношении  с  грубой  откровенностью,  должен  был
уступить пальму первенства своему преемнику.
     Суеверия, волшебство, гадания, симпатические средства - все это  было
очень распространено  в  Византии  и  не  только  в  народе,  но  и  среди