стекавшихся под защиту его стен целыми родами.
     Как он не похож был на теперешний Киев!
     Прежде всего  местность  нынешнего  Киева,  в  особенности  важнейших
нагорных его частей, изменилась чрезвычайно не только в период с IX по  XX
век, но даже с конца XIV в. по настоящее время. Срыты целые горы, засыпаны
старые рвы и овраги - это работа рук человеческих, но, с  другой  стороны,
работала над этим изменением и сама  природа  своим  постоянным,  обычным,
неуклонным путем, круша горы,  подмывая  берега,  копая  острова  и  мели,
изменяя русла  многочисленных  днепровских  притоков.  Нынешняя  низменная
часть Киева (Подол) в прежнее время не  омывалась  Днепром,  так  как  тут
протекала речка Почайна. В эту речку, а  не  в  Днепр,  впадал  быстрый  и
сильный ручей Глубочица. Протекая между горами, Глубочица принимала в себя
речку Киянку и пролагала себе путь к  Почайне  по  болотистой  низменности
Подола.
     Самая Почайна, устье которой находилось под  крещатицким  оврагом,  в
нижней части своего течения шла почти параллельно Днепру и  отделялась  от
него довольно широкой полосой земли. Эта полоса земли, в виде узкой  косы,
существовала не далее, как в прошлом столетии, но была уничтожена  напором
Днепра, и, как память ее, остался небольшой островок  против  крещатицкого
оврага, некогда составлявший крайнюю  оконечность  не  существующей  более
косы.  Вследствие  этого  исчезновения  целой  полосы  берега,  Почайна  в
настоящее время впадает в Днепр уже не у подошвы киевских гор, на  которых
стоял древний город, но на полверсты выше Подола.
     С  другой  стороны,  вид  местности,  лежащей  против  Киева,   также
представляется совершенно иным, чем он  должен  был  представляться  много
веков тому назад.
     Левый  берег,  в  настоящее  время   изрезанный   притоками   Днепра,
образующими большие и малые прибрежные мели и острова,  между  которыми  в
недавнее  время  прорыт  широкий  искусственный  канал   (так   называемый
Пробитец), был, вероятно, покрыт водою  Днепра,  который  был  и  шире,  и
обильнее водами в те времена, когда дремучие леса покрывали его  берега  и
подходили отовсюду под самые стены Киева.
     Поэтому пространство,  на  котором  могло  основаться  первоначальное
поселение  на  месте  нынешнего  Киева,  было  очень  незначительным.  Оно
ограничивалось вершиною, так называемой, Старо-Киевской горы, где и теперь
находится Андреевское отделение "Старого Киева", или "Старый Город".  Этот
"Старый город" составляет  только  северо-восточный  угол  киевской  горы,
глубокими оврагами отделенной от всех остальных киевских возвышенностей.
     Насколько можно судить, это и есть первоначальный город Киев, который
только со второй половины X века стал быстро разрастаться и  к  концу  XII
столетия увеличился в двадцать раз против своего первоначального объема.
     Интересно  знать  размеры  этого  древнейшего  русского  города   или
городка, впоследствии обратившегося в детинец Киева  и  резиденцию  князей
киевских. Вся площадь его равняется 26.316 кв. саженей;  наибольшая  длина
от юга к северу - 238 сажень; наибольшая ширина от севера к  востоку  и  к
юго-западу - 148 сажень. В окружности своей по валам город Киев имел всего
540 саженей, а с предместьями мог заключать в себе не более двух верст.
     Пределы древнейшего Киева определяются так:  на  юге  он  граничил  с
глубоким оврагом, носившим  название  Перевесища  (ныне  Крещатицкий),  на
востоке - крутыми неприступными склонами горы, спускавшейся к Почайне;  на
северо-востоке - Подолом и на севере - оврагом, отделявшим городскую  гору
от нынешней Киселевки. На западной стороне находились  ворота  детинца,  а
перед воротами древнейший мост, соединявший детинец  с  "Горою"  (нынешнее
Софийское  отделение  Старого  города).  Вверху,  по   окраине   нынешнего
Крещатицкого оврага, шла единственная от  устья  Почайны  (и  с  прибрежий
Днепра) дорога в детинец, носившая название "Боричева увоза" или "ввоза".
     Далее на севере по тому же оврагу (огибая с запада Киселевку и следуя
течению речки Киянки) та же дорога спускалась  на  Подол  и  потом  шла  к
Вышгороду.
     К сожалению, летописцы дают очень мало сведений о Киеве того времени.
Есть только указание,  что  все  остальное  пространство  "Горы"  было  не
заселено, а занято полями и огородами; а  на  западных  и  южных  окраинах
"Горы" начинались леса. Даже под самым городом,  от  его  стен,  на  месте
нынешнего Крещатика, за Боричевым увозом,  уже  начинался  лес  и  тянулся
далеко на юг.
     Этими ограниченными сведениями исчерпывается  все,  что  известно  из
летописей о древнейшем городе - матери городов русских в IX-X столетиях.



                          3. НОРМАННЫ НА ДНЕПРЕ

     В то время, когда начинается наш рассказ,  древний  Киев  только  что
успокоился после страшных пережитых им невзгод и испытаний.
     Киевляне только что освободились из-под власти хазар, покоривших  все
приднепровские земли. Это не стоило никаких особенных усилий воинственному
народу. Приднепровские славяне сдались врагам почти  без  борьбы,  но  при
этом произошел факт, как бы предсказывавший всю дальнейшую будущность этой
страны.
     Киевляне, как говорит Нестор, дали хазарскому кагану,  в  виде  дани,
"по мечу с дыму".
     Может  быть,  хазары  взяли  такую  дань  с  намерением   обезоружить
покорившиеся им племена, но только когда их мудрецы увидали эту  дань,  то
не могли скрыть своей печали.
     - Что с вами? - спрашивал мудрецов Каган.
     - Горе нам, -  отвечали  они,  в  смущении  покачивая  своими  седыми
головами, - горе нам! Придет время, и мы будем данниками этих  побежденных
людей!..
     - Почему?..
     - Есть этому самый верный признак: их мечи острые с обеих  сторон,  а
наши имеют только одно лезвие...
     Тогда, может быть, гордый Каган и его приближенные только  посмеялись
над  этим  предсказанием,  но  время  доказало,  что  правы  были  мудрецы
хазарские, предсказывая великую славу народу славянскому...
     Пришло время, и быстро пролетело оно. Стряхнули с себя иго  хазарское
и поляне, и дулебы, и северяне, и радимичи, и вятичи.
     И легко стряхнули.
     Помогли им в этом норманнские ярлы Аскольд и Дир, любимцы ильменского
великого князя Рюрика, уже укрепившегося среди северного  союза  славян  и
решившего дать и Днепру с его родами свою правду.