Анастаса, но как он мог это сделать,  когда  и  Анастас,  и  Зоя  скрылись
неизвестно куда. Только Василий Македонянин, которого  голубые  знали  как
искреннего друга Анастаса, да быстрая казнь Никифора успокоили их,  и  они
дали обещание выступить  на  первом  же  ристалище  под  предводительством
нового вождя.
     Изок и Ирина жили у Василия, который приобретал все  большее  влияние
на порфирогенета, так как болезнь по-прежнему приковывала дядю  императора
Вардаса к ложу. Македонянин умело пользовался своим влиянием. Нередко  его
видели на форуме среди народной  толпы.  Он  прислушивался  к  ее  говору,
старался  узнать  ее  нужды  и  очень  часто   поражал   народ   разумными
распоряжениями, соответствовавшими его желаниям.
     Так  шло  время.  Об  Анастасе  и  Зое  все  почти   уже   забыли   в
Константинополе.
     Однажды вечером, когда спал  зной  дня,  Василий  в  платье  простого
византийца  отправился  на  форум,  желая   узнать,   чем   занята   чернь
Константинополя.
     Когда он пришел туда, то около  колонны  Константина  сразу  усмотрел
толпу народа. Василий  протиснулся  через  нее  в  первые  ряды  и  увидел
сидевшего у подножия колонны старика, с жаром рассказывавшего что-то своим
слушателям.
     Старик этот, по имени Сила, был ходячею летописью  Византии.  Он  был
так стар, что даже позабыл год своего рождения, но прекрасно  помнил  все,
что касалось его родного города.
     -  Велик  и  славен  город  Константинополь,  -  говорил  он,   когда
Македонянин пробрался к нему,  -  сам  Господь,  Единый  Вершитель  судеб,
хранит его...
     Старик вдруг замолчал.
     Внимание  слушателей  было  напряжено  до  последней   степени.   Все
старались стать повыше,  приподнимали  головы  и  пристально  смотрели  на
рассказчика.
     А тот сидел, понурив голову, углубленный в себя, в свои мысли...
     Вдруг он весь выпрямился и,  как  бы  проснувшись  от  тяжелого  сна,
огляделся своими  мутными,  потерявшими  всякий  блеск  глазами  вокруг  и
заговорил.
     Голос его сперва был глух и подавлен.
     Его слова едва можно было разобрать, но, чем  дальше  шла  речь,  тем
более и  более  крепчал  этот  старческий  голос,  ободряюще  действуя  на
собравшихся.
     - Да, сам Господь хранит Новый Рим,  -  говорил  рассказчик,  -  вот,
слушайте, что расскажу я вам о временах от вас отдаленных,  но,  вместе  с
тем, и близких...  Язычество,  иконоборство  сильно  еще  было  в  народе.
Великий Константин умер, его слабые сыновья не смели поддержать его святое
дело, а отступник Юлиан встал на защиту язычества, но  Галилеянин  победил
его, и Юлиан пал на поле битвы, признав Его...  Крест  восторжествовал,  и
народ стал считать себя под его защитою... Но нравы народа развратились, и
при восторжествовавшей вере во Христа Новый Рим стал по духу равен старому
Риму, и вот, Всемогущий Господь, чтобы возвратить заблудший народ на  путь
спасения, послал ему кару...
     Страшную, ужасную кару...
     Развилась в Византии болезнь, неведомая ужасная болезнь,  истребившая
почти весь род человеческий. Стало в Византии твориться  нечто  ужасное...
Народ умирал. В каждом доме был покойник. Неокрепшие в вере Христовой  умы
приписывали происхождение этой болезни некоторой тайной причине, исходящей
с неба... Болезнь эта страшная не ограничивалась ни местом, ни  каким-либо
одним народом, ни временем года; она пронеслась  по  всему  миру,  жестоко
поражая самые различные народности, не  разбирая  ни  пола,  ни  возраста.
Ничто не останавливало ее. Одних она поражала летом, других - зимою или  в
другие времена года.
     Она началась в Египте, в Пелузе, откуда направилась по двум дорогам -
с одной  стороны,  к  Александрии  и  остальному  Египту,  с  другой  -  в
Палестину. После этого она охватила всю землю, двигаясь  все  время  через
правильные промежутки времени и места. Казалось, точно кто управляет ею...
Она останавливалась там, где как будто решила остановиться на определенное
время,  щадя  промежуточные  местности,   и   распространялась   по   всем
направлениям до самых границ мира, точно боясь пропустить  на  своем  пути
какие-либо отдаленнейшие уголки земли. Не  было  острова,  долины,  горной
вершины, которых бы она  не  посетила,  раз  там  были  люди.  Если  через
какое-либо место она проходила, не тронув его, то  через  некоторое  время
она к нему возвращалась, щадя уже  на  этот  раз  те  соседние  поселения,
которые раньше были ею опустошены; и уже отсюда она не уходила до тех пор,
пока не получала своей дани - жертв - соответственно  тому,  что  ею  было
получено в соседних местностях. Она всегда начинала свою  деятельность  от
морских берегов и оттуда двигалась вглубь материка.
     На второй год [543 г.] весною она появилась в Византии.
     Сила передохнул и потом продолжал свой рассказ.
     - Вот как она здесь появилась: многие стали видеть  духов,  принявших
человеческий вид; при этом таким больным казалось, что эти духи, около них
стоящие, наносили им  удары.  Такие  видения  были  признаками  начавшейся
болезни. Мучимые видениями, несчастные призывали всех святых  и  прибегали
ко  всякого  рода  очистительным  жертвам.  Но  ничто  не  помогало,   ибо
большинство отдавало Богу душу даже в  храмах,  куда  люди  приходили  для
молитв. Немало было и таких,  которые  запирались  в  своих  комнатах,  не
отвечали на зов друзей, и, несмотря на все  угрозы,  которые  пускались  в
ход,  притворялись  ничего  не  слышащими,  боясь,  что  с  ними   говорят
приведения...
     Некоторым мерещились видения  только  во  сне,  они  слышали  голоса,
произносившие их имена в числе имен, присужденных  к  смерти.  Большинство
же, впрочем, ни во время  сна,  ни  при  бодрствовании  не  получали  этих
прискорбных предзнаменований. Лихорадка их захватывала внезапно: одних - в
тот момент, когда они просыпались, других - во время  прогулки,  многих  -
среди обычных занятий. Тело их изменялось в цвете,  но  никакого  признака
воспаления нельзя было заметить. С утра и до  вечера  лихорадка  была  так
легка, что предчувствовать какую-либо опасность не мог ни сам больной,  ни
врач, навещавший  его.  Никто  из  заболевших  не  казался  находящимся  в
смертельной опасности. Но с самого начала - у одних - на  другой  день,  у
других - через несколько дней - можно было заметить появление  нарывов  не
только в нижней части тела, но и подмышками, а иногда  даже  за  ушами,  и
припадки этой страшной  ниспосланной  небесами  болезни  выражались  почти
одинаково у всех больных.
     Одни из заболевших были погружены  в  глубокое  беспамятство,  другие