епископом Авилы. Я дам в другом месте подробности этого дела; здесь же скажу
вкратце, что члены совета одержали верх, но  лишь  благодаря  случаю.  Совет
Кастилии в рапорте королю, поданном в 1704 году, выражался  так:  "Народы  и
государства лишили себя своей власти и  своей  свободы  в  пользу  монархов,
которых они избрали и поставили; они хотели дать себе  начальников,  которые
доставили бы им благодеяния мира и правосудия, оберегая от  насилий  всякого
рода". Мне кажется, что если  бы  было  сказано:  делегировали  свою  власть
вместо: лишили себя своей власти, выражение было бы более точным.
     XXXVII. В 1713 году кардинал  Франческо  Джудиче,  главный  инквизитор,
запретил читать сочинение дона Мельхиора де Маканаса, королевского прокурора
при совете Кастилии. Он, однако, хорошо знал, что этот труд был напечатан по
приказу Филиппа V, который одобрил его  по  прочтении.  Король  был  сначала
сильно раздражен  принятою  инквизитором  мерою.  Но  кардинал,  искусный  в
управлении пружинами интриги то в Риме, то в Париже, добился обхода приказов
своего государя:  хотя  он  был  вне  королевства,  он  постоянно  исправлял
обязанности своей должности и посылал  своим  подчиненным  приказы,  которые
сильно не нравились Филиппу V. Этот государь добился отставки Джудиче только
тогда, как кардинал Альберочи стал действовать в  Риме  и  Париже  в  помощь
намерениям своего господина. Отставка произошла в 1716 году. Король назначил
на его место дома Хосе Молинеса, члена церковного суда в  Риме,  который  не
мог вступить в должность, потому что  австрийцы  задержали  его  в  плену  в
Италии. Там он и умер, так что инквизиция оставалась без главы до 1720 года,
когда на эту должность был назначен дом Диего д'Асторга. Он покинул ее в том
же году,  отправившись  в  Толедо,  куда  был  назначен  архиепископом.  Его
преемником был дом Хуан де Камарго, епископ Памплоны.
     XXXVIII. Дон Мельхиор де Маканас продолжал жить в изгнании. Его процесс
в инквизиции стал делом нешуточным от множества доносов на разные написанные
им труды. Их обращение разрешено теперь в Ученом семинарии, журнале, который
публикуют дом Антонио Вальядарес  и  Сотомайор.  Автор  в  нескольких  своих
сочинениях восставал против злоупотреблений, совершавшихся римской курией, а
также против злоупотреблений привилегиями со стороны духовенства и церковных
трибуналов и обращал  общественное  внимание  на  пагубные  для  государства
последствия умножения монахов и других духовных корпораций. Квалификаторы  в
произнесении приговора над его трудами ясно показали, что их вдохновлял  дух
ненависти и мести. Но достаточно забавно найти в  судопроизводстве  Маканаса
написанную им книгу Критическая защита инквизиции. Инквизиторы называли  тон
его ироническим, потому что открыли там  некоторые  вещи,  которые  не  были
истинны.  Их  убеждение  нашло  подтверждение  несколько  позже,  в   другом
сочинении  Маканаса,  озаглавленном  Апология  защиты,   написанной   братом
Николаем де Хесу Беландо в пользу гражданской истории Испании, несправедливо
запрещенной инквизицией. Несмотря на суровость инквизиторов, Фердинанд VI  и
главный  инквизитор  дом  Мануэль  Кинтано  Бонифас,  архиепископ   Фарсала,
разрешили Маканасу вернуться  в  Испанию.  Король  послал  его  на  Ахенский
конгресс в качестве посла.
     XXXIX. В 1761 году  главный  инквизитор  Кинтано  Бонифас  опубликовал,
вопреки запрещению Карла III, папское бреве, осуждавшее катехизис  Мезангюи.
Король наказал его удалением от двора, но потом снова вызвал и  поставил  во
главе инквизиции. Совет Кастилии обратился к королю 30 октября того же года.
Он представил Его  Величеству  (опираясь  на  несколько  примеров)  пагубные
последствия, которые должна иметь для интересов государства тайная коалиция,
образовавшаяся  между  главным  инквизитором,  верховным  советом,   папским
нунцием в Мадриде и римской курией. Он говорил, что действие этого  опасного
соглашения состоит в распространении принципов и учений,  благоприятных  для
антиполитических руководящих правил духовенства и противных системе истинных
границ,  обеспечивающих  государственную   власть   короля.   Он   напоминал
скандальное покушение цензур против  положений,  содержащихся  в  заключении
совета Кастилии 1641  года,  и  прибавлял:  "Если  верховный  суд  нации  не
разуверится в опасности видеть свои предположения под угрозой едкой критики,
так мало сообразной с разумом и религией, каким образом простое частное лицо
осмелится посвящать свой труд и  свои  сочинения  в  защиту  прав  короны  и
государя?" Это собрание вызвало королевский указ от  18  января  1762  года,
согласно которому ни одно бреве  и  ни  одна  булла  не  могли  впредь  быть
приведены  в  исполнение  без  предварительного  согласия  короля.  Главному
инквизитору  было  запрещено  опубликовывать  какое-либо  постановление   об
очистке или запрещении книг до доклада Его Величеству, а также  арестовывать
труд католического автора, не выслушав  его,  согласно  постановлению  буллы
Бенедикта XIV  от  6  июля  1753  года.  Надо  согласиться,  что  инквизиция
причинила бы меньше зла испанской нации, если  бы  распоряжения  этой  буллы
верно соблюдались. Я был свидетелем многих нарушений этого закона в  1789  и
последующих годах и видел в эту эпоху запрещение разных трудов  католических
авторов, причем не были выслушаны ни они сами, ни их защитники.
     XL. В 1768 году инквизиторы тщетно  пытались  завладеть  процессами  по
делу о многоженстве. Карл III приказал, чтобы, за исключением случаев, когда
виновные  считали  многоженство  дозволительным,  расследование   этих   дел
производилось обыкновенными светскими  судами.  Он  выражал  желание,  чтобы
инквизиторы "ограничились наказанием  ереси  и  отступничества,  а  особенно
чтобы ни один из его подданных не подвергался позору ареста, если  он  ранее
не сознался в совершении преступления". Совет инквизиции объявил  королю  28
февраля 1771 года, что одно только  обстоятельство  вторичной  женитьбы  при
жизни первой жены заставляет подозревать совершивших  это  в  том,  что  они
впали в заблуждение в вере по вопросу о браке. Вследствие этого  инквизиторы
берутся  за  расследование  этого  мнимого  проступка,  обязывая  обвиняемых
уничтожить подозрение в ереси, происшедшее от простого факта многоженства
     XLI. В 1781 году главный инквизитор приказал,  чтобы  все  исповедальни
монастырских церквей были расположены на  виду  у  верующих,  находящихся  в
церкви. Провинциальные инквизиторы велели исполнить этот приказ, не  сносясь
с архиепископами и епископами епархий. Эти прелаты сильно обиделись на такое
пренебрежительное обращение, но скрыли свое недовольство, чтобы  не  смущать
общественного спокойствия. Инквизиторы Гранады в 1797  году  позволили  себе
еще большую дерзость: они велели перенести на другое  место  исповедальню  в
женском монастыре Св. Павлы,  состоявшем  под  непосредственным  управлением
архиепископа.  Церковный  администратор  епархии   принес   жалобу   королю.
Министром юстиции был тогда дом Гаспар Мельхиор де Ховельянос. Этот  министр
был образован, сведущ в серьезной литературе и  хорошо  знаком  с  истинными
принципами гражданской и канонической юриспруденции. Он  решил  использовать
это происшествие и обратился к главному инквизитору, архиепископу Бургоса, к
епископам  Уэски,  Туи,  Пласенсии,  Осмы,  Авилы  и  к  дому  Хосе  Эспиге,
раздавателю милостыни при короле. Он пригласил их предложить ему,  "что  они
считали бы годным для прекращения злоупотреблений,  совершающихся  в  святом
трибунале,  и  для  искоренения  ложных  принципов  из  трудов,  на  которые