судьями по делам контрабанды и другими  должностными  лицами,  с  капитулами
кафедральных соборов и епископами, с вице-королями и собраниями кортесов,  с
королями, с папой и даже с главным инквизитором, главою самого совета.
     VI. Такое сильное желание господствовать посредством страха должно было
произвести результаты, противоречащие семейному спокойствию. Поэтому история
представляет нам длинный список людей  всех  классов,  которых  нельзя  было
упрекнуть ни в малейшем заблуждении в области веры и которые,  однако,  были
унижены заносчивостью инквизиторов. Среди них мы находим пять вице-королей -
Валенсии, Каталонии, Сардинии, Сицилии и  Сарагосы,  четырех  членов  совета
Кастилии, четырех председателей апелляционных судов, трех судей королевского
двора, четырех членов королевских апелляционных судов  и  одного  прокурора,
шесть коррехидоров,  девять  судей  первой  инстанции,  двух  архиепископов,
четырех  епископов,  четыре   капитула   кафедральных   соборов,   несколько
муниципалитетов, пять грандов Испании.
     VII. Они взялись  унизить,  насколько  возможно,  еще  трех  государей:
Климента VIII [903] в Риме; государя  Беарна,  короля  Наварры  во  Франции;
гроссмейстера ордена св. Иоанна Иерусалимского на Мальте.
     VIII. Они  напали  на  совет  Кастилии  и  даже  объявили  его  целиком
подозреваемым в ереси; своими произвольными мерами они  возбудили  мятежи  в
нескольких городах, особенно в Толедо и Кордове; наконец, сами члены  совета
инквизиции бывали несколько раз преследуемы.
     IX.  Система  господства,  которой  беспрерывно   следовали   трибуналы
инквизиции, никогда не могла быть подавлена ни  общими  законами  Испании  и
Америки, ни частными резолюциями и случайными  распоряжениями,  принятыми  в
каждом из королевств короны Арагона, ни частыми  королевскими  указами,  ни,
наконец, циркулярами совета инквизиции.
     X. Не больший  успех  получился  от  наказаний,  которые  сочли  нужным
употреблять против некоторых из них (хотя, говоря правду, редко),  отставляя
их от должности: они без страха смотрели на опасности, которым подвергала их
народная ярость, а также заговоры и проекты  убийства,  составленные  против
них друзьями и родственниками несчастных, которых они преследовали.
     XI. Наконец, общие конвенции (числом двадцать одна), которые они должны
были бы уважать как  законы,  исполнение  коих  еще  энергичнее  требовалось
правосудием и совестью, чем верность правилам  святого  трибунала,  были  не
менее бессильны для удержания честолюбия, которое влекло в  установлению  во
всем мире их власти посредством страха.
     XII. Все эти конвенции имели своим предметом пункты подсудности; они не
имели никакого отношения к расследованию  процессов,  возбужденных  по  делу
ереси. Они были установлены в 1553 и 1631 годах для  трибуналов  королевств,
зависимых от короны Кастилии, и в 1610 и 1633 годах для трибуналов  Америки;
к ним можно прибавить две, касающиеся Кастилии и королевский указ 1570 года.
Все эти меры эквивалентны конвенциям и рассматривались как таковые.
     XIII. Было издано семь подобных регламентов для Арагона в  1512,  1515,
1518, 1572, 1631, 1635 и 1646 годах; четыре для Каталонии -  в  1515,  1519,
1534 и 1564 годах; один для королевства  Валенсии  в  1568  году;  один  для
острова Сардинии в 1569 году; три для Сицилии - в 1580, 1582 и  1597  годах.
Регламенты Арагона распространялись на остров Майорка, Каталонию,  Валенсию,
Сардинию и Сицилию, кроме распоряжений,  противоположных  сделанным  для  их
трибуналов.
     XIV. Все вышесказанное являет нам в инквизиции трибунал, судьи которого
не хотели повиноваться ни законам королевств, в которых  он  установлен,  ни
папским буллам, ни первоначальным  уставам  своего  учреждения,  ни  частным
приказам своих глав; трибунал, который не боялся  противиться  папе,  именем
которого он судит процессы по делам ереси, и не признавать - до  одиннадцати
раз - власти самого государя; трибунал, который позволил свободное обращение
книг, проповедующих цареубийства и  стремящихся  установить  в  пользу  папы
косвенное право низлагать королей, и одновременно осудил  и  запретил  труды
(наказывая их авторов), которые  защищали  противоположное  учение  и  права
государственной власти; наконец, трибунал, который действовал таким  образом
относительно предметов и обстоятельств, не  касающихся  преступления  ереси,
для которого короли дали ему власть.
     XV. Если трибунал дошел до таких злоупотреблений, так мало  считался  с
отведенными его власти границами и  тем  не  менее  его  образ  действий  не
считался посягательством на права других государственных учреждений и в  нем
не находили ничего неполитичного, то мне кажется, что после этого нельзя уже
делать такого двойного упрека никакому учреждению, каковы  бы  ни  были  его
действия. Среди многочисленных фактов, доказывающих эту истину, я выберу те,
которые самым прямым путем приведут к намеченной цели.
     XVI. Первый акт, которым севильские  инквизиторы  ознаменовали  в  1481
году вступление в должность, был покушением против королевской власти.  Если
бы Фердинанд и Изабелла были более предусмотрительны, они  увидали  бы,  что
угроза лишить герцогов,  графов,  маркизов,  владельцев  поместий  и  высших
судебных должностных лиц их титулов, санов, поместий и разрешить их вассалов
от присяги на верность была самой  очевидной  узурпацией,  на  какую  только
можно было решиться, и что она не могла быть узаконена никаким согласием  со
стороны государя, власть которого не была бы деспотичной.
     XVII. Унижения, которые они заставили испытать в 1488 году вице-короля,
наместника королевства Валенсии; в 1498 году вице-короля острова Сардиния  и
в том же году архиепископа города Кальяри; в 1500 году графа Беналькасара  и
управление его крепостью, также судью первой инстанции  в  Кордове;  в  1503
году коррехидора того же города; в 1506 году маркиза  де  Приэго,  графа  де
Кабры и других; в  1516  году  коррехидора  города  Логроньо;  в  1531  году
управляющего  королевским  судом  на  Майорке;  в  1543  и  следующих  годах
вице-короля Сицилии, маркиза де Терранова, и дона Педро Кардону, вице-короля
Каталонии; в 1553  году  старшего  алькальда  города  Арнедо;  в  1569  году
военного представителя Барселоны и гражданского губернатора этого города;  в
1571 году представителей  королевства  Арагон;  наконец,  великое  множество
других  фактов  подобного  рода   доказывают,   как   должно   быть   вредно
существование трибунала, система которого беспрерывно состояла в  расширении
своей власти  посредством  страха  и  который  при  малейшем  оказанном  ему
противодействии объявляет виновников подозреваемыми в ереси, соучастниками и
пособниками еретиков.
     XVIII. Незаконное употребление цензур, которыми этот  трибунал  поражал
первых магистратов, каковы вице-короли, а особенно лиц низшего класса,  было
страшным оружием, которым он  разил  всякого,  кто  дерзал  противиться  его
видам.
     Если  эта  мера  была  недостаточна,  декрет  об  аресте  не   замедлял
обыкновенно обеспечить победу.
     XIX. Юрисдикция бывает или светская, или духовная. Первая  есть  чистое
пожалование, а  иногда  результат  молчаливого  дозволения  монарха.  Вторая