уведомлением об этом происшествии. Муниципалитет вполне убежден, что  доводы
и мотивы, руководившие Вашим Величеством, были  очень  важны  и  диктовались
заботой об общественном благе и  что  вы  не  могли  поступить  иначе.  Ваше
Величество хорошо управляли королевством, содержали  подданных  в  состоянии
мира,   дали   великое   распространение   религии,   поэтому    естественно
предположить, что в деле, так близко касающемся вас, вы решились на подобную
меру, только имея целью служение Богу и общее благо народа.  Город,  однако,
не может не испытывать истинного горя при виде важности причин,  послуживших
к новому огорчению Вашего Величества. Он не может думать без  умиления,  что
имеет короля и государя, столь справедливого и столь  заботящегося  о  благе
своего королевства, которое ставит выше всего, и забывает  для  него  нежную
привязанность к своему родному сыну. Такое яркое доказательство  этой  любви
должно  обязать  подданных  Вашего  Величества  к  засвидетельствованию   их
признательности путем покорности  и  верности.  Город,  всегда  отличавшийся
своим усердием, должен в эту минуту дать величайшее доказательство  верности
и спешит повиноваться всему, что Вашему Величеству будет  угодно  приказать.
Бог  да  хранит  католическую  и  королевскую  особу  Вашего  Величества!  В
муниципальном совете Мурсии 16 февраля 1568 года".
     XI. Папа св. Пий V и все другие лица, которым писал Филипп II, ответили
- ему, выступая в защиту его сына. Они говорили: можно надеяться, что  такое
серьезное  событие  явится  уздой,  сдерживающей  принца,  и  заставит   его
переменить поведение. Никто не делал больше настояний, чем  Максимилиан  II.
Правда, он был заинтересован в браке, которым  хотел  связать  свою  дочь  и
принца. Он не только написал письмо, но и послал в Мадрид  эрцгерцога  Карла
для этой цели. Это путешествие мотивировалось тем, что эрцгерцог должен  был
отправиться во Фландрию для установления там спокойствия,  и  во  Францию  с
целью вести переговоры о браке  другой  дочери  Максимилиана  с  Карлом  IX.
Филипп II был непреклонен в своем решении. Он не удовлетворился  содержанием
принца в тюрьме и показал, что намерен продолжить его заточение.  Это  легко
заметить из того, что 2 марта он подписал указ относительно тюремного режима
дона Карлоса. Он велел засвидетельствовать этот приказ секретарю Педро  дель
Ойо и доверил его исполнение Руи Гомесу  де  Сильве,  принцу  Эволи.  Король
назначил  этого  вельможу  своим  заместителем   во   всем   относящемся   к
обслуживанию принца и подчинил его приказаниям других офицеров. Статьи этого
указа гласили в главнейшем следующее:
     XII. "Принц Эволи есть главный начальник  всех  лиц,  используемых  для
обслуживания принца, для охраны, для снабжения его продовольствием, для  его
здоровья и для удовлетворения всех других нужд, которые он может испытывать.
Он ночью и днем будет запирать дверь комнаты принца  на  щеколду,  а  не  на
ключ.  Он  не  позволит  Его  Высочеству  выходить  оттуда.  Его  Величество
назначает для охраны и обслуживания принца и для  поддерживания  компании  с
ним графа де Лерму, дона Франсиско Мандрика,  дона  Родриго  де  Бенавидеса,
дона Хуана де Борху, дона Хуана де Мендосу  и  дона  Гонсало  Чакона.  Никто
другой, кроме вышеназванных лиц (за исключением врача,  цирюльника  и  горца
(montero) {Горец (montero) -  ночной  телохранитель  короля  Все  лица  этой
гвардии называются горцами Эспиносы (monteras de Espmosa),  потому  что  все
они уроженцы местечка Эспиноса де-лос Монтерос. Эта привилегия была дарована
владетельным графом Кастильским  Фернандо  Гонсалесом  в  вознаграждение  за
верность.}, приставленного для личных услуг принцу), не может входить в  его
апартаменты без разрешения монарха. Граф Лерма будет спать  в  комнате  дона
Карлоса. Если он почему-либо  не  сможет  этого,  то  будет  спать  один  из
сеньоров,  его  товарищей.  Один  из  них  будет  бодрствовать  ночью;   они
распределят между собой исполнение этой обязанности  попеременно.  Днем  они
постараются быть все вместе  в  апартаментах,  чтобы  дон  Карлос  мог  быть
развлечен их компанией; они могут отлучиться от этой обязанности  только  по
какому-нибудь делу. Эти господа будут говорить с  принцем  о  незначительных
вещах; они должны стараться никогда не вводить в беседу ничего  относящегося
к его делу и как можно меньше упоминать о том, что  касается  правительства.
Они будут повиноваться всем приказаниям для  обслуживания  и  удовлетворения
его нужд; но они должны воздержаться от выполнения поручений  к  посторонним
лицам или от последних к нему.  Если  случится,  что  дон  Карлос  введет  в
разговор что-либо относящееся к его заключению, они ему не ответят и сообщат
принцу Эволи. Король настоятельно рекомендует им (если они не хотят нарушить
верности, в которой присягали) ничего не  передавать  наружу  из  того,  что
делается  или  говорится  внутри,  не  получив  предварительно  королевского
согласия. Если кто-либо из них узнает, что об этом говорят или в городе, или
в частных домах, он обязан доложить королю. Обедню будут служить в  часовне,
и принц будет слушать ее из  своей  комнаты  в  присутствии  двух  сеньоров,
которым поручена его охрана. Ему дадут четки, молитвенник, Часослов и другие
книги, которые он попросит, при том условии, что в них  будет  говориться  о
набожности, а не о других предметах. Шесть горцев, приставленных для  охраны
и обслуживания принца, принесут кушанья, предназначенные для  его  стола,  в
первую залу; они будут затем поданы Его Высочеству сеньорами из его  охраны;
горец возьмет блюда во второй комнате. Горцы будут служить днем и ночью, как
распорядится Руи Гомес де Сильва. Двух алебардщиков поставят в тамбуре залы,
ведущем во двор; они не позволят никому войти без разрешения принца Эволи. В
его отсутствие они получат разрешение от графа Лермы; если же и его нет, они
обратятся к сеньору, который будет  исполнять  обязанности  начальника.  Руи
Гомес де Сильва уполномочен от имени короля предупредить испанских капитанов
и немецких гвардейцев, чтобы они поставили восемь  или  десять  алебардщиков
снаружи тамбура. Эти люди должны также стоять на страже  у  двери  принцесс.
Двое из них будут помещены в  апартаменты  Руи  Гомеса  с  момента  открытия
главного входа во дворец, до полуночи, когда закрывается  комната  принца  и
когда горцы начинают свою службу. Каждому из  сеньоров,  которые  отправляют
службу в комнате дона Карлоса, дозволяется иметь своего  личного  слугу;  он
выбирает из своих людей того, кто более заслуживает  его  доверия.  Все  эти
люди принесут присягу перед принцем Эволи в точном исполнении каждым из  них
распоряжений этого указа. Руи Гомес, а в его отсутствие сеньоры, находящиеся
под его начальством, дадут отчет королю  обо  всех  допущенных  оплошностях.
Вышеназванный Руи Гомес уполномочен добавить к этому, что сочтет необходимым
для обслуживания и что не было предусмотрено указом. Так как на него ложится
вся  ответственность,  его  приказания  должны  исполняться  всеми   людьми,
подчиненными ему.
     XIII. Секретарь Ойо прочел этот указ всем  служащим  вместе  и  каждому
отдельно. Они присягнули в исполнении его содержания, как и  восемь  горцев,
включенных в статьи этого регламента.


       Статья четвертая