Статья пятая

НАКАЗАНИЕ УБИЙЦ КАК ЗАПОДОЗРЕННЫХ В ЕРЕСИ

     I. В то время как Фердинанд и Изабелла были  заняты  воздаянием  памяти
Педро Арбуеса  почестей  прославления,  может  быть,  без  надежды  на  это,
инквизиторы  Сарагосы  работали  без  устали,  чтобы  открыть  зачинщиков  и
соучастников его убийства и наказать  их  как  еретиков,  иудействующих  или
подозреваемых в этом,  и  как  врагов  святой  инквизиции.  Было  бы  трудно
перечислить все  семейства,  которые  их  мстительность  повергла  в  пучину
несчастий, - они вскоре умертвили более двухсот жертв. Видаль д'Урансо, один
из убийц, открыл все, что знал о заговоре, и его  показания  дали  нити  для
всех розысков, которые были сделаны против зачинщиков убийства.
     II. Жестокая смерть такого количества  лиц  повергла  Арагон  в  траур,
который  увеличился  зрелищем  еще  большего  числа   несчастных,   медленно
умиравших внутри застенков.  В  трех  первых  рядах  знати  едва  было  одно
семейство, которое не имело бы позора видеть кого-нибудь  из  своих  членов,
выставленным на аутодафе в одежде кающегося. Самый легкий  намек  принимался
за доказательство соучастия, и не меньшим преступлением  считалось  оказание
гостеприимства беглецу.
     III. Дон  Хаиме  Диес  д'Оз  Армендарикс,  владетель  города  Кадрейты,
знаменитый рыцарь Наварры и предок герцогов Альбукерке по женской линии, был
присужден к публичной епитимье за то, что укрыл на одну ночь в своем доме  в
Кадрейте Гарсию де Мороса, Гаспара де Санта-Круса, Мартина де  Сантанхела  и
некоторых других, которых это событие заставило  покинуть  Сарагосу.  То  же
наказание постигло  некоторых  знаменитых  рыцарей  города  Туделы  [353]  в
Наварре, принявших Хуана де Педро  Санчеса  и  других  беглецов,  а  именно:
Фернандо де Монтеса, Хуана де Магальона, Хуана де Карриасо, Фернандо Гомеса,
Гильерме Форбаса, Хуана Васкеса, Хуана и Мартина де Агуаса.
     IV. Эта жестокость, проявленная со стороны инквизиции  к  людям,  столь
почтенным по своему происхождению, нисколько не кажется удивительной,  когда
знаешь, что с племянником короля Фердинанда ею было поступлено с не  меньшей
строгостью. В самом деле, дон Хаиме Наваррский (сын Элеоноры [354], королевы
Наваррской, и Гастона де Фуа [355]), иногда называемый  инфантом  Наваррским
или инфантом Туделы, был заключен в тюрьму инквизиции в Сарагосе, из которой
он вышел только для того, чтобы  подвергнуться  публичной  епитимье,  будучи
уличен в пособничестве бегству нескольких соучастников заговора.
     V. Как Фердинанд V решился это позволить? Быть может, потому, что  имел
основание  жаловаться  на  своего  племянника.  Он  был  двоюродным   братом
Катарины, королевы Наваррской [356], и хотя он не был  законным,  но  всегда
внушал опасения и был нелюбим  Фердинандом.  Инквизиторы  знали  это,  когда
решились посягнуть на его свободу.
     VI. После такого смелого поступка нельзя удивляться, что они  присудили
к тому же наказанию дона Лопе Хименеса де Вреа, первого графа д'Аранду; дона
Бласко д'Алагона, владетеля  Састаго;  дона  Лопе  де  Ребольедо,  владетеля
Монклуса; дона Педро Хордана де Урриэса, владетеля Айэрбы; Хуана де Бардахи;
Беатрису Сантанхел, жену дона Хуана  де  Вильялпан-до,  владетеля  Сисамона;
дона  Луиса  Гонсалеса,  королевского  секретаря;  дона   Альфонсо   де   ла
Кавальериа, вице-канцлера королевства; дона Фелипе де Клементе, протонотария
Арагона; дона Габриэля Санчеса, главного казначея короля; Санчо де Патерноя,
Альфонсо Дара и Педро ла Кабра, земли которых были в соседстве с  Сарагосой;
Фернандо де  Толедо,  духовника  митрополичьей  церкви,  дома  Луиса  де  ла
Кавалье-риа, каноника и камерария той же церкви; Иларию Рам,  жену  Альфонсо
Линьяна; Луиса де Сантанхела; Хуана Доса; Педро де Силоса; Галасиана Сердана
и многих других значительных сеньоров Сарагосы, Тарасовы, Калатаюда, Уэски и
Барбастро.
     VII. Хуан де Педро Санчес был сожжен фигурально за  то,  что  бежал  во
Францию.  Антонио  д'Агостино,  сарагосский  дворянин  (тот  самый,  который
сделался вице-канцлером Арагона, отец бессмертного дома Антонио  д'Агостино,
архиКардоны, дона Фернандо Фолько) был также в то же время в Тулузе. Это привело
к тому, что его брат Педро д'Агостино был присужден инквизицией к  епитимье.
Вот как это произошло. Одушевленный неблагоразумным  рвением,  этот  молодой
человек,  учившийся  в  Тулузе,  присоединился  к  другим  испанцам,   чтобы
требовать ареста Педро Санчеса. Он добыл себе  удостоверение  и  послал  его
своему брату Педро д'Агостино с письмом  для  инквизиторов  Сарагосы.  Педро
сказал об этом Гильерме, брату беглеца, и трем другим его друзьям, Хуану  де
Фатасу, нотариусу Сарагосы Педро Сельдрану и  Бернардо  Бернарди.  Те  стали
порицать  поведение  Антонио  д'Агостино  и  уговорились  пока  не  отдавать
инквизиторам ни  письма,  ни  удостоверения,  а  написать  в  Тулузу,  чтобы
побудить Антонио д'Агостино отказаться от жалобы, поданной на Хуана де Педро
Санчеса, и согласиться, чтобы тот был выпущен на свободу. Антонио последовал
этому  совету  и  известил  своего  брата  Педро,  что  Санчес  скоро  будет
освобожден. Тогда Педро  передал  инквизиторам  письмо  и  удостоверение,  о
котором мы говорили. Святой трибунал, предполагая, что Санчес находится  еще
в тюрьме, отправил приказ о его переводе в Сарагосу. Суд Тулузы ответил, что
Санчес выпущен на свободу и  неизвестно,  что  с  ним  сталось.  Инквизиторы
навели справки о случившемся  и  арестовали  пятерых  друзей,  которые  были
запрятаны в секретную тюрьму и  присуждены  6  мая  1487  года  к  публичной
епитимье, то есть к присутствию стоя  во  время  публичной  и  торжественной
мессы, как враги святой инквизиции и подозреваемые в самой малой  степени  в
иудаизме, причем было объявлено, что они не могут занимать никакой  почетной
должности, ни обладать какой-нибудь церковной привилегией до тех  пор,  пока
это  будет  угодно   инквизиторам.   Какие,   спрашивается,   обстоятельства
происшествия, о котором идет речь,  могли  подать  повод  для  подозрений  в
иудаизме?
     VIII. То, что произошло с Гаспаром  де  Санта-Крусом,  было  еще  более
позорно для инквизиции. Этот испанец также убежал в Тулузу, где умер,  после
того как его изображение было сожжено в Сарагосе. По  приказанию  инквизиции
был арестован один из его сыновей  как  способствовавший  бегству  отца.  Он
подвергся  наказанию  публичного  аутодафе  и  был  присужден  взять   копию
приговора над его отцом,  поехать  в  Тулузу,  передать  там  этот  документ
доминиканцам с просьбой, чтобы труп его отца был вырыт для сожжения, и затем
вернуться в Сарагосу для передачи  инквизиторам  протокола  этой  экзекуции.
Осужденный подчинился без жалобы на распоряжение своих судей, и я содрогаюсь
от ужаса, описывая это, одинаково возмущенный как варварством  инквизиторов,
так и низостью этого сына, долг которого был предать публичному проклятию  и
инквизицию, и его приговор и не возвращаться назад в Испанию.
     IX. Хуана д'Эспераиндео и других главных  виновников  убийства  Арбуеса