Несмотря  на  то что исторические сочинения содержат множество подобных
примеров, я хотел бы сослаться на тот же пример папы Юлия. С его стороны это
был крайне опрометчивый шаг -- довериться чужеземному  государю  ради  того,
чтобы  захватить  Феррару.  И он был бы наказан за свою опрометчивость, если
бы, на его счастье, судьба не рассудила иначе: союзническое войско его  было
разбито  при  Равенне, но благодаря тому, что внезапно появились швейцарцы и
неожиданно для всех прогнали победителей, папа не попал в зависимость  ни  к
неприятелю,  ибо  тот  бежал,  ни  к союзникам, ибо победа была добыта не их
оружием. Флорентийцы, не имея  войска,  двинули  против  Пизы  десять  тысяч
французов -- что едва не обернулось для них худшим бедствием, чем все, какие
случались  с  ними  в  прошлом.  Император Константинополя, воюя с соседями,
призвал в Грецию десять тысяч турок, каковые по окончании войны не  пожелали
уйти, с чего и началось порабощение Греции неверными.
     Итак,  пусть союзническое войско призывает тот, кто не дорожит победой,
ибо оно куда опасней наемного. Союзническое  войско  --  это  верная  гибель
тому,  кто  его  призывает:  оно  действует  как один человек и безраздельно
повинуется своему государю; наемному же войску после победы нужно  и  больше
времени,  и более удобные обстоятельства, чтобы тебе повредить; в нем меньше
единства, оно собрано и оплачиваемо тобой, и тот, кого ты поставил во  главе
его,  не  может  сразу  войти  в  такую  силу,  чтобы стать для тебя опасным
соперником.  Короче  говоря,  в  наемном  войске  опаснее   нерадивость,   в
союзническом войске -- доблесть.
     Поэтому  мудрые  государи  всегда предпочитали иметь дело с собственным
войском. Лучше, полагали они, проиграть со своими, чем  выиграть  с  чужими,
ибо  не  истинна  та  победа,  которая  добыта  чужим оружием. Без колебаний
сошлюсь опять на пример Чезаре Борджа. Поначалу, когда герцог только вступил
в Романью, у него была французская конница, с помощью  которой  он  захватил
Имолу  и  Форли.  Позже он понял ненадежность союзнического войска и, сочтя,
что наемники  менее  для  него  опасны,  воспользовался  услугами  Орсини  и
Вителли.  Но,  увидев,  что  те  в  деле  нестойки  и могут ему изменить, он
избавился от них и набрал собственное войско.  Какова  разница  между  всеми
этими  видами  войск,  нетрудно  понять,  если  посмотреть,  как  изменялось
отношение к герцогу, когда у него были только  французы,  потом  --  наемное
войско  Орсини  и Вителли и, наконец -- собственное войско. Мы заметим, что,
хотя уважение к герцогу постоянно росло, в полной мере с ним стали считаться
только  после  того,  как  все  увидели,  что  он  располагает  собственными
солдатами.
     Я намеревался не отступать от тех событий, которые происходили в Италии
в недавнее  время,  но  сошлюсь  еще на пример Гиерона Сиракузского, так как
упоминал о нем выше. Став,  как  сказано,  волею  сограждан  военначальником
Сиракуз,  он  скоро  понял, что от наемного войска мало толку, ибо тогдашние
кондотьеры были сродни теперешним. И так как он заключил, что их  нельзя  ни
прогнать,  ни  оставить, то приказал их изрубить и с тех пор опирался только
на свое, а не на чужое войско. Приходит  на  память  и  рассказ  из  Ветхого
завета,  весьма  тут уместный. Когда Давид вызвал на бой Голиафа, единоборца
из стана фелистимлян, то Саул, дабы поддержать дух в Давиде, облачил  его  в
свои доспехи, но тот отверг их, сказав, что ему не посебе в чужом вооружении
и  что  лучше  он пойдет на врага с собственной пращой и ножом. Так всегда и
бывает, что чужие доспехи либо широки, либо тесны, либо слишком громоздки.
     Карл VII,  отец  короля  Людовика  XI,  благодаря  фортуне  и  доблести
освободив  Францию  от англичан, понял, как небходимо быть вооруженным своим
оружием, и приказал образовать постоянную конницу  и  пехоту.  Позже  король
Людовик,  его  сын,  распустил пехоту и стал брать на службу швейцарцев; эту
ошибку  еще  усугубили  его  преемники,  и  теперь  она   дорого   обходится
французскому  королевству.  Ибо, предпочтя швейцарцев, Франция подорвала дух
своего  войска:  после  упразднения  пехоты  кавалерия,  приданная  наемному
войску,  уже  не надеется выиграть сражение своими силами. Так и получается,
что воевать против швейцарцев французы не могут,  а  без  швейцарцев  против
других   --   не  смеют.  Войско  Франции,  стало  быть,  смешанное:  частью
собственное, частью наемное -- и в таком виде  намного  превосходит  целиком
союзническое или целиком наемное войско, но намного уступает войску, целиком
состоящему  из своих солдат. Ограничусь уже известным примером: Франция была
бы непобедима, если бы усовершенствовала или хотя  бы  сохранила  устройство
войска,  введеное  Карлом.  Но  неразумие  людей  таково,  что  они часто не
замечают яда внутри того, что хорошо с виду,  как  я  уже  говорил  выше  по
поводу чахоточной лихорадки.
     Поэтому  государь,  который  проглядел зарождающийся недуг, не обладает
истинной мудростью,-- но вовремя распознать его дано  немногим.  И  если  мы
задумаемся  об упадке Римской империи, то увидим, что он начался с того, что
римляне стали брать на службу наемников -- готов. От этого и пошло истощение
сил империи, причем сколько силы отнималось у римлян,  столько  прибавлялось
готам.  В  заключение  же  повторю,  что без собственного войска государство
непрочно -- более  того,  оно  всецело  зависит  от  прихотей  фортуны,  ибо
доблесть не служит ему верной защитой в трудное время. По мнению и приговору
мудрых  людей:"  Quod  nihil  sit  tam  infirmum  aut  instabile,  quam fama
potentiae non sua vi nixa". ["Нет ничего более шаткого  и  преходящего,  чем
обаяние не опирающегося на собственную силу могущества". Тацит. Аналы, XIII,
19, т. 1. Л.,1970, с. 232. перевод А. С. Бобовича.]. Собственные войска суть
те,  которые  составляются  из  подданных, граждан или преданных тебе людей,
всякие же другие относятся либо к союзническим, либо к наемным. А  какое  им
дать   устройство,   нетрудно  заключить,  если  обдумать  действия  четырех
названных мною лиц и рассмотреть, как  устраивали  и  вооружали  свои  армии
Филипп, отец Александра Македонского, и многие другие республики и государи,
чьему примеру я всецело вверяюсь.

ГЛАВА XIV

      КАК ГОСУДАРЬ ДОЛЖЕН ПОСТУПАТЬ
      КАСАТЕЛЬНО ВОЕННОГО ДЕЛА

     Таким  образом,  государь не должен иметь ни других помыслов, ни других
забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и  военной  науки,
ибо   война  есть  единственная  обязанность,  которую  правитель  не  может
возложить на другого. Военное искусство наделено такой силой, что  позволяет
не  только  удержать  власть тому, кто рожден государем, но и достичь власти
тому, кто родился простым смертным. И  наоборот,  когда  государи  помышляли
больше  об  удовольствиях, чем о военных упражнениях, они теряли и ту власть
что имели. Небрежение  этим  искусством  является  главной  причиной  утраты
власти, как владение им является главной причиной обретения власти.
     Франческо  Сфорца,  умея  воевать,  из  частного  лица  стал  Миланским