власти  и  ради  нее  свергнут  либо  тебя,  их хозяина, либо другого, но не
справившись о твоих намерениях. Вторым нельзя  довериться  потому,  что  они
проиграют  сражение. Мне скажут, что тогоже можно ждать от всякого, у кого в
руках оружие, наемник он или нет. На это я отвечу: войско состоит в  ведении
либо  государя,  либо  республики;  в  первом  случае  государь должен лично
возглавить войско, приняв на  себя  обязанности  военначальника;  во  втором
случае республика должна поставить во главе войска одного из граждан; и если
он  окажеться  плох  --  сместить  его,  в  противном  случае  -- ограничить
законами,  дабы  не  преступал  меры.  Мы  знаем  по   опыту,   что   только
государи-полководцы  и вооруженные республики добивались величайших успехов,
тогда как наемники приносили один вред.
     Рим и Спарта много веков простояли вооруженные и  свободные.  Швейцарцы
лучше  всех  вооружены и более всех свободны. В древности наемников призывал
Карфаген, каковой чуть не был ими захвачен после окончания перевой  войны  с
Римом,  хотя  карфагеняне  поставили во главе войска своих же граждан. После
смерти Эпаминонда фиванцы  пригласили  Филиппа  Македонского  возглавить  их
войско,  и  тот,  вернувшись  победителем,  отнял  у Фив свободу. Миланцы по
смерти герцога Филиппа призвали на службу Франческо Сфорца,  и  тот,  разбив
венецианцев  при  Караваджо, соединился с неприятелем против миланцев, своих
хозяев.  Сфорца,  его  отец,  состоя  на   службе   у   Джованны,   королевы
Неаполитанской,  внезапно оставил ее безоружной, так что спасая королевство,
она бросилась искать заступничества у короля Арагонского.
     Мне скажут,  что  венецианцы  и  флорентийцы  не  раз  утверждали  свое
ладычество,  пльзуясь  наемным  войском,  и  однако,  кондотьеры их не стали
государями и честно защищали хозяев.  На  это  я  отвечу,  что  флорентийцам
попросту  везло: из тех доблестных кондотьеров, которых стоило бы опасаться,
одним  не  пришлось  одержать  победу,  другие  имели   соперников,   третьи
домогались  власти,  но  в  другом  месте.  Как  мы  можем судить о верности
Джованни Аукута, если  за  ним  не  числится  ни  одной  победы,  но  всякий
согласиться,  что,  вернись  он с победой, флорентийцы оказались бы в полной
его власти. Сфорца и Браччо как соперники не спускали  друг  с  друга  глаз,
поэтому  Франческо перенес свои домогания в Ломбардию, а Браччо -- в папские
владения и в  Неаполитанское  королевство.  А  как  обстояло  дело  недавно?
Флорентийцы  пригласили  на  службу  Паоло  Вителли,  человека  умнейшего  и
пользовавшегося огромным влиянием еще в частной жизни. Если бы он взял Пизу,
разве не очевидно, что флорентийцам бы от него не отделаться? Ибо перейди он
на службу к неприятелю, им пришлось  бы  сдаться;  останься  он  у  них,  им
пришлось бы ему подчиниться.
     Что  же  касается  венецианцев,  то  блестящие  и  прочные  победы  они
одерживали лишь до тех пор, пока воевали своими силами, то есть до того, как
приступили  к  завоеваниям   на   материке.   Аристократия   и   вооруженное
простонародье Венеции не раз являли образцы воинской доблести, воюя на море,
но  стоило  им перейти на сушу, как они переняли военный обычай всей Италии.
Когда их завоевания на суше были не велики и держава их стояла твердо, у них
не было поводов опасаться своих кондотьеров, но когда владения их разрослись
-- а было это при Кроманьоле,-- то они осознали свою оплошность.  Кроманьола
был  известен  им  как  доблестный полководец -- под его началом они разбили
Миланского герцога,-- но,  видя,  что  он  тянет  время,  а  не  воюет,  они
рассудили,  что победы он не одержит, ибо к ней не стремится, уволить же они
сами его не посмеют, ибо побоятся утратить то,  что  завоевали:  вынужденные
обезопасить  себя  каким-либо  способом,  они  его  умертвили.  Позднее  они
нанимали Бартоломео да Бергамо, Роберто да Сан-Северино, графа ди  Питильяно
и  им  подобных,  которые  внушали опасение не тем, что выиграют, а тем, что
проиграют сражение. Как оно и случилось при Вайла, где  венецианцы  за  один
день  потеряли  все  то,  что  с  таким трудом собирали восемь столетий. Ибо
наемники славятся тем, что медленно и вяло наступают, зато  с  замечательной
быстротой  отсупают.  И  раз уж я обратился за примером к Италии, где долгие
годы хозяйничают наемные войска, то  для  пользы  дела  хотел  бы  вернуться
вспять, чтобы выяснить, откуда они пошли и каким образом набрали такую силу.
     Надо  знать,  что  в  недавнее время, когда империя ослабла, а светская
власть папы  окрепла,  Италия  распалась  на  несколько  государств.  Многие
крупные    города    востали   против   угнетавших   их   нобилей,   которым
покровительствовал император, тогда как городам покровительствовала  церковь
в  интересах  своей светской власти; во многих других городах их собственные
граждане возвысились  до  положения  государей.  Так  Италия  почти  целиком
оказалась  под властью папы и нескольких республик. Однако вставшие у власти
прелаты и граждане не привыкли иметь  дело  с  оружием,  поэтому  они  стали
приглашать на службу наемников. Альбериго да Конио, уроженец Романьи, первым
создал  славу  наемному  оружию.  Его выученики Браччо и Сфорца в свое время
держали в руках всю Италию. За ними пошли все те, под чьим  началом  наемные
войска  состоят по сей день. Доблесть их привела к тому, что Италию из конца
в конец прошел Карл, разорил Людовик, попрал Фердинанд и  предали  поруганию
швейцарцы.
     Начали  они с того, что, возвышая себя, повсеместно унизили техоту. Это
нужно было затем, что, живя ремеслом и не имея владений,  они  не  могли  бы
прокормить  большого  пешего  войска,  а малое не создало бы им славы. Тогда
как, ограничившись кавалерией, они при небольшой численности обеспечили себе
и сытость, и  почет.  Дошло  до  того,  что  в  двадцатитысячном  войске  не
насчитывалось  и  двух  тысяч  пехоты. В дальнейшем они проявили необычайную
изворотливость для того, чтобы избавить себя и солдат от опасностей и  тягот
военной  жизни:  в  стычках  они  не убивают друг друга, а берут в плен и не
требуют выкупа, при осаде ночью не идут на приступ; обороняя город, не делая
вылазок к палаткам; не окружают лагерь частоколом и рвом, не ведут  кампаний
в  зимнее  время.  И  все это дозволяется их военным уставом и придумано ими
нарочно для того, чтобы, как сказано, избежать опасностей  и  тягот  военной
жизни: так они довели Италию до позора и рабства.

ГЛАВА XIII

      О ВОЙСКАХ СОЮЗНИЧЕСКИХ, СМЕШАННЫХ
      И СОБСТВЕННЫХ

     Союзнические  войска -- еще одна разновидность бесполезных войск -- это
войска сильного государя, которые призываются для помощи  и  защиты.  Такими
войсками  воспользовался  недавно  папа  Юлий:  в  военных  действиях против
Феррары он увидел, чего стоят его  наемники,  и  сговорился  с  Фердинандом,
королем  Испанским,  что тот окажет ему помощь кавалерией и пехотой. Сами по
себе такие войска могут отлично и с пользой послужить  своему  государю,  но
для того, кто их призывает на помощь, они почти всегда опасны, ибо поражение
их грозит государю гибелью, а победа -- зависимостью.