ласкового поучения: - Сын мой, вот тут у меня кое-какие документы, счета
и прочее; надеюсь, они откроют тебе глаза  на  некую  даму,  которая,  к
сожалению, кажется, близка тебе?
   Сын намеренно пропустил мимо  ушей  этот  заботливый  вопрос.  Сестра
сделала движение.
   - Останься, Нора, - приказал отец. -  Каждый  из  вас  должен  знать,
когда другому грозит опасность.
   - Я ничего не хочу знать, - пролепетала сестра в величайшем страхе за
себя. Так как она растерянно уставилась на брата,  тот  решил,  что  она
малодушно от него отрекается.
   - Анонимные письма! - злобно выкрикнул он.
   - Нет, счета, - возразил отец, -  на  фирменных  бланках.  Твоя,  так
сказать, нареченная сочла себя вправе  делать  долги  от  твоего  имени.
Суммы  довольно  значительные,  но  все  же   с   бюджетом   нашим   она
сообразуется. Она умеет приспособляться, - видно, особа опытная.
   Этот намек переполнил чашу. Но сын чувствовал, что, пожалуй,  перенес
бы и его, если бы на лице сестры не было написано предательство. Под его
ненавидящим взглядом она потеряла голову и залепетала:
   - Ради бога, Клаус, она просто какая-то авантюристка!
   - Это говорит твоя сестра, - подчеркнул отец.
   Тогда сын вскочил со стула,  остановился  в  решительной  позе,  лицо
дергалось от бешенства, он готовился принять бой. Отец отмахнулся.
   - Знаю, знаю.  На  будущий  год  ты  получишь  небольшое  наследство,
оплатишь им долги этой дамы и - в худшем  случае  -  уедешь  с  ней.  Но
неужто ты рассчитываешь, что она станет ждать до тех пор?
   Сын вздрогнул. Как они смеют! Мать и сестра встали из-за стола.
   - И на этот счет у меня имеются сведения, притом с указанием имен,  -
невозмутимо продолжал отец: - Я даже сомневаюсь, находится  ли  она  еще
здесь, в городе? Она была сегодня дома? Ты, надо полагать, справлялся?
   Сыну стало дурно, он вцепился руками в стул. Мать, видя его смятение,
сказала спокойно и манерно:
   - Прямо невообразимо.  Искательница  приключений,  и  к  тому  же  ни
молодости, ни красоты.
   Сестра чувствовала: "Надо все уладить, помочь ему любым способом".
   - У всякого свой вкус, - смущенно сказала она, от смущения хихикая.
   - Ну вот, мы по крайней мере узнали твой, - заметил отец, считая, что
натиск имел успех и можно позволить себе насмешку.
   Сын не удостоил сестру даже взглядом.
   - При чем тут твои агентурные сведения,  отец,  когда  для  меня  это
вопрос жизни?
   После чего у отца лицо приняло жалкое и пришибленное выражение. Мать,
уверенная в своей правоте, протестующе покачала головой.
   - Князь, ее муж, дурно обращался с ней! - воскликнул сын.
   - Он не был ее мужем. И она, говорят, предпочла  ему  его  кучера,  -
возразила мать и, видя, что сын еле сдерживается, добавила: - Обсуди это
с отцом! - А затем спокойно удалилась.
   Сестра чувствовала себя отстраненной и потому  тоже  ушла,  глаза  ее
были полны слез.
   Отец  сидел  в  выжидательной  позе.  Он  склонил  голову   набок   и
разглядывал   сына   благожелательно,   почти   без   всякого    оттенка
покровительства.
   - Теперь мы одни, - сказал он наконец. - Почему не признать,  что  на
этот раз мы сплоховали?
   - Отец, клянусь тебе, что она с князем...
   - А банкир, с которым она жила до того? А в  промежутке  между  ними,
Когда она выставляла себя напоказ в театрах-варьете? Но  не  это  важно:
одним больше - одним меньше. Вопрос в том, желаешь ли ты войти  в  жизнь
со спутницей, которая, по всем данным, ближе к закату, чем к восходу?
   - Неверно.
   - Ты, видимо, считаешь ее невинным созданием?
   - Она целомудренна по самой своей сути. Я это испытываю на себе.
   Отец опустил голову, и улыбка потонула в усах. Он счел  своевременным
повысить тон.
   - Ты хочешь, чтобы я  пригрозил  лишить  тебя  наследства?  Неужто  я
должен прямо заявить, что не желаю быть обесчещенным и разоренным? - Эти
резкие слова главным образом произвели впечатление на  него  самого;  он
встал и сказал, покраснев: - Мы, видимо, никогда не сговоримся.
   - По твоей вине, отец.
   Ожесточившееся лицо и нерешительно-протестующий тон разжалобили отца.
   - Мы ведь друг другу нужны, - сказал он с ласковой строгостью.
   - На что? Чтобы ты оскорблял меня  в  самом  дорогом?  -  еще  жестче
ответил сын и при этом чувствовал: так и надо себя вести.
   - Мы люди воспитанные, мы еще поймем друг друга.
   - Может статься, никогда, - оборвал сын, только чтобы отделаться.
   Отец жестом предостерег уходящего сына.
   - За последствия отвечаешь ты один. Я стою на своем.
   Но на самом деле ему пришлось сесть, у  него  подогнулись  колени;  с
мукой  на  лице  смотрел  он,  как  сын,  допятившись  до  двери,  круто
повернулся и исчез.


   Он пошел через дорогу. "Княгиня у своего поверенного", - сказали ему.
Но и оттуда  она  уже  ушла.  Куда?  Дальше  был  порт,  длинные  кривые
переулки,  грохот  ломовых  телег.  Что  ей  могло  понадобиться   среди
грузчиков, торговых служащих, шатающихся вереницами пьяных  матросов?  И
все-таки она шла в этой толпе, как будто так ей и полагалось. Он  сперва
не узнал  ее,  настолько  непринужденно,  покачивающейся,  но  уверенной
походкой несла она свое большое тело, настолько явно на месте были здесь
ее смелые жесты и краски. Недаром  она  не  вызывала  ни  удивления,  ни
недоверия. Мужчины оглядывались на красивую самку, при этом лица  их  от
вожделения становились либо раболепными, либо  наглыми;  женщины  иногда
бросали ей вслед ругательства. Все это,  однако,  не  означало:  как  ты
здесь очутилась? - а только: ты здесь лучше всех. Навстречу шли двое.
   - Она из "Голубого ангела", - сказали они и  обернулись,  потому  что
кто-то поздоровался с ней.
   Терра был пунцового цвета и заикался, здороваясь с ней; он рассыпался
в пространных комплиментах, говорил он резким тоном,  стараясь  выиграть
время, чтобы подавить боль. "Она принадлежит всем на свете, разве это не
ясно? Она обещает себя всякому, бросает вызов всякому. Нет  никого,  кто