русской гражданской войны. Было бы много лучше, если бы военная ситуация
1917--1918 годов не принудила их вмешаться. Но не следует упускать из виду
того, что отказ от интервенции в России был равнозначен провалу политики
президента Вильсона. [Вильсон Томас Вудро (1856--1924) -- президент США с 1913
по 1921 г. После вступления США в апреле 1917 г. в войну с Германией Вильсон
неоднократно повторял, что политика его страны продиктована исключительно
целью "спасти мир для демократии".] Соединенные Штаты вступили в войну, чтобы
сделать "мир обителью демократии". В результате победы союзников в Германии на
смену сравнительно мягкому и умеренно авторитарному императорскому режиму
пришло республиканское правительство. С другой стороны, в России возникла
диктатура, в сравнении с которой царский деспотизм мог быть назван
либеральным. Но союзники не стремились сделать Россию обителью демократии, как
в случае Германии. И это при том, что императорская Германия имела парламент,
министров, ответственных перед парламентом, суд присяжных, свободы мысли,
религии и печати, ограниченные не многим больше, чем в других странах Запада,
и иные демократические установления. А в Советской России утвердился
неприкрытый деспотизм.
Американцы, французы и британцы не догадались взглянуть на события под этим
углом (в отличие от антидемократических сил в Германии, Италии, Польше,
Венгрии и на Балканах). Националисты этих стран поняли невмешательство
союзников в русские дела как доказательство того, что их преданность
демократии -- чистая показуха. Союзники -- по их логике -- воевали с Германией
потому, что завидовали ее экономическому процветанию, а в России деспотизм
допустили потому, что не боялись экономической мощи России. Демократия, --
приходили к выводу националисты, -- не что иное, как ширма для простаков.
Распространился страх, что эмоциональная привлекательность этого лозунга
однажды будет использована против их собственной независимости.
После прекращения интервенции у России не осталось никаких причин для страха
перед странами Запада. Не боялись Советы и нацистской агрессии.
Противоположные утверждения, очень популярные в Западной Европе и Америке,
имели причиной полное непонимание того, что происходило в Германии. Но русские
знали и Германию и нацистов. Они прочитали "Mein Kampf" ["Mein Kampf" ("Моя
борьба") -- книга Адольфа Гитлера, в которой излагалась не только история
национал социализма, но и его теория и геополитическая концепция (первое
издание вышло 1925 г.)]. Они усвоили из этой книги не только, что Гитлер
зарится на Украину, но также и то, что его основная стратегическая идея
состоит в том, чтобы приступить к покорению России только после окончательного
разгрома Франции. Русские были уверены, что выраженные в Mein Kampf расчеты
Гитлера на нейтралитет Великобритании и США при разгроме Франции -- чепуха.
Для них было очевидным, что новая мировая война, при которой они сами
рассчитывали остаться в нейтралитете, приведет к новому поражению Германии. А
это поражение, легко понять, сделает Германию, -- если не всю Европу, --
открытой для большевизма. Руководствуясь таким пониманием, Сталин уже в период
Веймарской республики помогал тогда еще тайному перевооружению Германии.
[Название "Веймарская республика" закрепилось за Германией 1919--1933 годов,
так как ее конституция была принята заседавшим в Веймаре Германским
учредительным национальным собранием. На потерпевшую в Первой мировой войне
поражение Германию Версальским договором были наложены существенные
ограничения численности армии, вооружения и подготовки офицерских кадров. В
двадцатые годы советское руководство считало своим главным военным противником
Францию; отсюда заинтересованность в возрождении военной мощи Германии как
противовеса Франции и ее союзникам в Европе. Сталинская поддержка
ремилитаризации Веймарской республики заключалась не только в поставке ей
стратегического сырья, но и в предоставлении тайной возможности подготовки
офицерских кадров в советских военных училищах и на полигонах. Стоит упомянуть
хотя бы такого выдающегося германского стажера как будущий герой танковых
сражений Второй мировой войны генерал-полковник Гудериан, проходивший практику
при Казанском танковом училище.] Немецкие коммунисты, как могли, помогали
нацистам подорвать Веймарский режим. Наконец, в 1939 году Сталин стал прямым
союзником Гитлера, чтобы развязать ему руки на Западе.
Чего Сталин, -- как и все остальные, -- не предвидел, это потрясающий успех
армий Германии в 1940 году. Гитлер напал на Россию в 1941 году, поскольку был
совершенно убежден, что не только Франция, но и Великобритания выведены из
строя, и что Соединенные Штаты, которым с тылу угрожает Япония, не смогут
оказать большого воздействия на европейские дела.
Распад Габсбургской империи в 1918 году и поражение нацистов в 1945 году
распахнули перед Россией ворота в Европу. [Габсбургской империей (по правящему
дому Габсбургов) принято было именовать Австро-Венгрию. В результате поражения
в первой мировой войне империя распалась на самостоятельные государства
Австрию, Венгрию, Чехословакию, а часть территории бывшей Австро-Венгрии вошла
в состав Югославии, Румынии, Польши.] Сегодня Россия является единственной
военной силой в Европе. Но почему русские так ориентированы на завоевания и
присоединения? Они не нуждаются ни в каких дополнительных ресурсах. Вряд ли
Сталин стремится с помощью завоеваний увеличить свою популярность в народе.
Его не заботит воинская слава.
Агрессивная политика Сталина рассчитана не на массы, а на интеллектуалов. Ибо
на кону -- их марксистская ортодоксальность, действительная основа мощи
Советов.
Эти русские интеллектуалы оказались достаточно недалекими, чтобы принять
модификации марксизма и, тем самым, фактически отвергнуть сущность
диалектического материализма, предупреждавшего, что эти модификации
спровоцируют вспышку русского шовинизма. Они приняли доктрину, согласно
которой их святая Русь может перескочить через одну из описанных Марксом
непременных ступеней экономической эволюции. Они гордились тем, что являются
авангардом пролетариата и мировой революции, которая, позволив построить
социализм в одной отдельно взятой стране, создала славный пример для всего
мира. Но невозможно объяснить им, почему остальные народы, в конце концов, не
идут за Россией. В работах Маркса и Энгельса, которые уже нельзя изъять из
обращения, можно прочесть, что основатели марксизма считали Великобританию и
Францию, и даже Германию, странами наиболее развитой цивилизации и
капитализма. Студенты марксистских университетов могли быть туповаты, чтобы
разобраться в философских и экономических основах марксова завета. Но они были
вполне сообразительны, чтобы понять, что Маркс считал Россию страной менее
развитой, чем страны Запада.
Неизбежен у изучающих экономическую политику и статистику вопрос -- почему в
капиталистических странах уровень жизни народа намного выше? Как это возможно?
Почему жизненные условия намного благоприятней в США, которые хотя и самая
развитая из капиталистических стран, но -- такая отсталая страна в деле
пробуждения классового сознания пролетариата?
Выводы из этих фактов кажутся неизбежными. Если наиболее развитые страны не