сверхчеловек, о пришествии которого возвещали псевдофилософы. Он был фальшивым
мессией, которого история выбрала для спасения через кровопускание. Не был ли
он самым правоверным из адептов марксова "научного" социализма? Не был ли он
предназначен судьбой для воплощения планов социализма -- дела непосильного для
слабых государственных деятелей разлагающейся демократии? Все благонамеренные
люди алкали социализма; наука, устами непогрешимых своих профессоров,
рекомендовала его; церкви проповедовали христианский социализм; рабочие
мечтали об устранении системы заработной платы. Он был достаточно
рассудителен, чтобы понимать: нельзя сделать омлет, не разбив яиц.
За полвека до того все цивилизованные люди осудили Бисмарка, когда он заявил,
что великие исторические проблемы следует решать железом и кровью. Теперь
громадное большинство квазицивилизованных преклонились перед диктатором,
который изготовился пролить крови во много раз больше, чем Бисмарк.
Таково было истинное значение ленинской революции. Все традиционные
представления о праве и законности были отринуты. На смену верховенству
законов пришли неограниченное насилие и произвол. "Узкие границы буржуазной
законности", как говаривал Маркс, были отброшены. Не стало каких-либо законов,
которые могли бы ограничить власть имущих. Они стали вольны убивать ad libitum
[ad libitum (лат.) -- по желанию, как захочется]. Врожденное побуждение силой
устранять неугодных -- импульс, усмиренный долгой и тягостной эволюцией --
было раскрепощено. Демонов выпустили на волю. Настала новая эпоха незаконных
захватов. Бандитов призвали к делу, и они повиновались Гласу.
Конечно, Ленин не хотел всего этого. Он не желал делиться с другими людьми
правами, на которые претендовал сам. Он не намеревался делить с другими
привилегию устранять неугодных. Его одного избрала история и ему доверила
диктаторские полномочия. Он и только он был "законным" диктатором -- так
говорил ему внутренний голос. Ленин не был достаточно догадлив, чтобы понять,
что другие люди, обуреваемые другими убеждениями, осмелятся действовать от
имени собственного внутреннего голоса. Но в ближайшие несколько лет началось
возвышение двух подобных ему -- Муссолини и Гитлера.
Важно иметь в виду, что и фашизм и нацизм являлись разновидностями
социалистической диктатуры. И члены коммунистических партий и многочисленные
попутчики заклеймили фашизм и нацизм как высшую, последнюю и самую
угнетательскую стадию капитализма. Это отлично согласуется с их манерой
честить любую партию последышем капитализма, если она не проявляет
безусловного подчинения Москве. Этой судьбы не миновала даже социал-демократия
Германии, классическая марксистская партия.
Гораздо важнее, что коммунисты сумели изменить семантическое значение термина
фашизм, фашизм, как будет показано ниже, был ветвью итальянского социализма.
Он приспособился к особенностям положения масс в перенаселенной Италии, фашизм
не был изобретением Муссолини и пережил его падение. [Мизес имеет в виду, что
идеология фашизма закладывалась до Муссолини и не исчезла с его казнью в
апреле 1945 г. Первые фашистские организации были созданы Бенито Муссолини
(1883--1945) в марте 1919 г. как военизированные дружины бывших фронтовиков
(от их названия "fasci di combattimento" -- "союз борьбы" произошло
наименование политического движения).] С самого начала иностранная политика
фашизма и нацизма резко различались. Тот факт, что нацисты и фашисты тесно
сотрудничали после войны в Эфиопии и были союзниками по второй мировой войне,
не устраняет различий между двумя доктринами (так же как союз СССР и США не
снял различий между советской и американской экономическими системами).
[Вплоть до 1935 г. между лидерами итальянского фашизма и германского
национал-социализма по внешнеполитическим вопросам имели место серьезные
трения, связанные, в первую очередь, с притязаниями на австрийские земли. В
октябре 1935г. Италия начала войну с Эфиопией и в мае 1936 г. оккупировала ее.
С лета 1936 г. Италия и Германия тесно сотрудничают во внешней политике,
оказывают военную поддержку франкистским мятежникам в Испании, заключают ряд
договоров, в том числе "Антикоминтерновский пакт" (1937 г.) и соглашение о
военно-политическом союзе (1939 г.).] Фашизм и нацизм в равной степени были
привержены советскому принципу диктатуры и насилия над несогласными. Если
пожелать найти общее в этих режимах, то оба следует отнести к диктаторским
режимам, так же как и Советы.
В последние годы семантические новации коммунистов пошли еще дальше. Они
называют всех, кто им несимпатичен, даже агитаторов свободного
предпринимательства, фашистами. Большевизм, говорят они, есть единственная
действительно демократическая система. Все некоммунистические страны и партии
в сущности своей недемократичны, а значит, -- фашисты.
Примечательно, что порой даже несоциалисты, например, последние отпрыски
старой аристократии, заигрывают с идеей аристократической революции,
моделируемой по образцу диктатуры Советов. Какими же мы были простаками,
стенают они. Мы позволили одурачить себя фальшивыми идеями либеральной
буржуазии. Мы верили, что недопустимо отступать от законности и уничтожать
безжалостно всех, кто оспаривает наши права. Какими глупцами были эти
Романовы, давшие своим смертельным врагам блага справедливого суда! Всякий,
возбуждавший подозрение Ленина, погибал сразу. Ленин не колебался уничтожить
-- и безо всякого процесса -- не только каждого подозреваемого, но и всех его
родственников и друзей. Но цари из предрассудка боялись нарушить правила,
записанные на этих клочках бумаги, -- законы. Когда Александр Ульянов
злоумышлял против жизни царя, он один был казнен; его брата Владимира не
тронули. Таким образом, Александр III лично сохранил жизнь Ульянову-Ленину,
человеку, который позже безжалостно уничтожил его сына, невестку, их детей и
всех остальных членов семьи, до которых он смог добраться.
Однако от фантазий этих старых тори ничего в мире сдвинуться не может. [Тори
-- политическая партия, существовавшая в Англии с конца 70-х годов XVIII в. по
середину XIX в. Тори стали нарицательным названием
консерваторов-аристократов.] Они представляли собой малую группу бессильных
ворчунов. За ними не стояло никаких идеологических сил, и у них не было
последователей.
Идея такой аристократической революции вдохновляла германский Stahlhelm и
французский Cagoidards. [Stahlhelm (нем.) -- Стальной шлем -- военизированная
националистическая организация, возникшая в Германии в 1918 году на базе Союза
бывших фронтовиков. После прихода Гитлера к власти слилась с штурмовыми
отрядами. Cagoulards (фр.) -- Кагуляры -- образовавшаяся во Франции в 1936
году после победы Народного фронта на парламентских выборах подпольная
фашистская организация. Заговор кагуляров, готовивших военный путч, был
раскрыт осенью 1937 года.] Стальной шлем был просто разогнан приказом Гитлера.
У французского правительства всегда была легкая возможность попересажать
кагуляров прежде, чем они сумели бы что-либо сделать.
Хорти не был диктатором. [С 1920 по 1944 годы Хорти был регентом Венгерского
Королевства. При нем политика страны была в значительной мере фашизирована,
однако продолжали существовать политические партии, действовал парламент.] Он