карточки прихода и ухода, отчета по  жалобам  и  недостаткам  в  торговле,
копии складских накладных. Оказалось, что  считать  людей  честными  очень
выгодно, хотя среди большинства действительно честных граждан  встречаются
иногда и жулики. Ведь ежегодный  приток  бумаг  уменьшился  на  22.000.000
единиц общим весом в сто  пять  тонн,  а  члены  Правления  избавились  от
статистических данных, которые не  приносили  решительно  никакой  пользы.
Доверие привело к значительному сокращению штатов и лестному  вниманию  со
стороны других фирм, что, как  известно,  тоже  всегда  выгодно.  Огромная
корпорация справилась с бумажным океаном.
   Перемены  начались,  когда  председатель  Правления  посетил  субботним
вечером один из магазинов. Обнаружив, что  все  продавщицы  задержаны  для
сверхурочной  работы   и   заполняют   карточки   наличных   товаров,   он
поинтересовался,  зачем  эти  карточки   нужны.   "Зачем?   -   недоуменно
переспросил его директор. - Да чтобы их заполнять.  Взгляните  сами,  сэр.
Вот одна из карточек, она должна быть заполнена". -  "А  зачем?"  -  снова
спросил председатель. Никто не смог ему ответить.  Никто  этого  не  знал.
Никто этого не знал никогда.
   Карточки наличных товаров были изобретены на заре бумажного бума. А нам
сейчас  важно  запомнить,  что  изменения  в  корпорации  начались,  когда
председатель Правления, отложив совещания  и  деловую  переписку,  посетил
один из магазинов. Причем посетил в субботу вечером - иначе он  ничего  бы
не  заметил.  Еще  один  практический   закон   управления   гласит,   что
администратор не способен спасти своих подчиненных, пока не спасется  сам.
Человек, целиком погруженный в бумаги, неминуемо теряет самостоятельность.
Он делает только то, что предлагают его вниманию, а сам  ничего  и  никому
предложить не может. Его захлестывает бумажный поток.
   Для подтверждения этой мысли сравним рабочий день  двух  гипотетических
управляющих  -  Медли  и  Бойкинза.  Медли,   придя   утром   в   контору,
обнаруживает, что папка входящих бумаг  растолстела  до  18  дюймов.  Слой
сведений, в которых нуждается  сам  Медли,  равен  одиннадцати  дюймам,  а
остальные бумаги ждут  его  резолюций.  Медли  вынимает  из  папки  первый
документ, и в эту минуту прибывает утренняя  почта.  Большую  ее  часть  -
восемь дюймов - составляют циркуляры министерства торговли. Их  немедленно
сваливают в корзину, однако некоторые письма все же  требуют  ответа.  Как
только Медли начинает диктовку, раздается первый телефонный звонок.  Медли
без  отдыха  борется  с  водопадом  бумаг,  но  ему  постоянно  приходится
отрываться - то у него совещание, которое начинается в 11:30 и  длится  до
половины первого, то  еще  что-нибудь.  Потоп  грозит  захлестнуть  его  с
головой.  Медли  делает  отчаянное  усилие,  и  уровень   бумаг   начинает
понижаться. Потоп  временно  усмирен.  Орошая  кабинет  кровавым  потом  и
яростными слезами, Медли сражается до самого вечера. Он уходит из конторы,
исчерпав папку до дна. "Я опять победил", - устало  думает  он,  влезая  в
машину.  Да,  он  заслужил  свое  жалованье   и   совершенно   справедливо
сомневается,   что   кто-нибудь   другой   способен   работать   так    же
самоотверженно. Ну а если его свалит болезнь? Он  едва-едва  справлялся  с
бумагами, пока все у него  было  в  порядке.  А  если  заведенный  порядок
нарушится? Это ведь вполне вероятно...
   Бойкинз относится к делу иначе.  Для  него  бумаги  -  только  досадная
помеха в работе. И если ему придется потратить весь день на разбор  почты,
он будет считать, что время просто потеряно. В его конторе порядок особый.
Почта прибывает к 8:45, и до 9:15  с  пятьюдесятью  письмами  должно  быть
покончено. Бойкинз пишет ответы сам и, как правило,  на  полях  документа.
Его реплики чрезвычайно лаконичны: "Сожалею - невозможно", "Хорошо, буду",
"Совершенно согласен" - и реже: "Вздор!" На некоторые  письма  он  диктует
короткие  ответы.  Короткие  по  необходимости,  потому  что  письма,   не
разобранные до 9:15, будет разбирать кто-то другой. В 9:15  стенографистка
уходит.  Оставшиеся  вопросы   Бойкинз   обсуждает   на   производственном
совещании, которое начинается в 9:20 и  длится  не  больше  десяти  минут.
После совещания Бойкинз хватает  телефонную  трубку  и  до  9:40  успевает
поговорить с восемью деловыми партнерами из  других  стран.  Он  знает  по
опыту, что в  это  время  международные  телефонные  линии,  как  правило,
свободны и заказы выполняются вдвое быстрей, чем  днем.  В  10:00  Бойкинз
уходит из конторы, чтобы посетить какой-нибудь завод или Правление  одного
из филиалов. Во время своих инспекторских визитов он  никогда  не  спешит,
потому что  утром  спешно  расправился  с  бумажными  делами.  Ему  некуда
торопиться, и он интересуется  решительно  всем.  "Добрый  день,  Фред,  -
приветствует он пожилого мастера, - как дела?.. Ну что, Билл,  этот  новый
парень из Пятого освоился  с  работой?"  Он  щупает  радиаторы  отопления,
проверяя, не слишком ли  они  горячие.  Замечает  не  выключенную  с  ночи
лампочку. Обнаруживает, что засорился водосток, и приказывает  кому-нибудь
его прочистить. Спрашивает рабочего о самочувствии прихворнувшей жены.  Он
видит все и, обсуждая заводские дела, решается на те или иные изменения. А
что, если в Одиннадцатом цехе установить портальный кран?.. Обдумывая  это
нововведение, он замечает парнишку, который никогда  раньше  не  попадался
ему на глаза. "Откуда у вас этот рыженький?" - спрашивает он  между  делом
кого-нибудь из старых рабочих. А вечером восхищенный новичок  рассказывает
своей матери: "Представляешь, со мной разговаривал сам шеф, спрашивал, где
я учился, как будто ему это интересно!" Если завод  ожидают  потрясения  -
что бывает при Бойкинзе очень редко, - он предвидит их чуть ли не за  год.
Если где-нибудь случится пожар,  Бойкинз  наверняка  окажется  там  раньше
всех, и люди прекрасно это понимают.
   В Правлении филиала Бойкинз  все  тот  же.  Он,  например,  никогда  не
приезжает без предупреждения. Почему? Да потому,  как  он  объясняет,  что
подготовка к его приезду уже сама  по  себе  приносит  пользу  -  служащие
наводят порядок в конторе, подгоняют срочные дела. Так что, если ему и  не
удастся приехать, кое-какая полезная работа все же будет сделана.  Правда,
его визиты никогда не срываются, больше того,  он  никогда  не  спешит.  И
замечает абсолютно все, даже новый теннисный корт. Повидавшись с кем нужно
в клубе филиала, он идет обедать - непременно в столовую для  служащих.  И
ни слабое руководство, ни, скажем, назревающее неповиновение не ускользнут
от его внимания. Он считает, что нелады в отношениях между служащими можно
почувствовать, наблюдая, как люди группируются. Заметив,  что  управляющий
филиала с несколькими подчиненными обосновался в одном  углу  столовой,  а
его  заместитель,  окруженный  единомышленниками,  -  в  другом,   Бойкинз
приступает к расследованию. И не уезжает, пока не поймет, в чем дело. Если
одного дня ему недостаточно, он  непременно  позвонит  на  следующее  утро
своему  заместителю  -  ровно  в  9:20.  К  этому  времени   почта   будет
просмотрена, и, ответив "да" или "нет" на  двадцать,  допустим,  вопросов,
Бойкинз продолжит свои изыскания в филиале.  Некоторые  люди  считают  его
идеальным управляющим.