зачатки драматического искусства. Бродячие актеры показывали представления
на этот сюжет или сцены из жизни праотцев. На свадьбах и других семейных
праздниках гостей развлекали профессионалы-шуты (бадхи), чьи остроты
иногда шокировали набожную публику. Имелись музыкальные общества, интересы
которых не всегда ограничивались синагогальными песнопениями. По случаю
рождений, свадеб и иных семейных событий составлялись торжественные оды.
Пышные празднества и процессии, которые евреи устраивали в честь
королевского визита, были известны далеко за пределами гетто. У богатых
дам были свои салоны, а крупные домовладельцы приглашали на дом учителей.
Танцы являлись чуть ли не обязательной принадлежностью празднеств, хотя
более набожные элементы поглядывали на них косо. Обучение танцам считалось
в Италии непременной обязанностью еврейского учителя. Еврейские музыканты,
игравшие чаще всего на свадьбах, пользовались большой славой и среди
христиан.
  6. Гетто представляло собой, таким образом, микромир, верно отражавший
каждый аспект внешнего мира, но придававший всему еврейскую окраску.
Некоторые наблюдатели пытаются реабилитировать гетто, указывая на его роль
в деле сохранения и развития сугубо еврейского образа жизни. Те, кто
считает своим долгом хвалить все прошлое, предлагают даже пожалеть о
падении системы гетто - последней преграды на пути к ассимиляции. В
какой-то степени это верно. Но имеется и другая сторона вопроса. Эти люди
вспоминают гетто периода его возникновения, когда еще были сильны традиции
свободной и разносторонней жизни, когда политика изоляции евреев еще не
стала абсолютной. В дальнейшем жизнь в гетто становилась все более
ограниченной, монотонной и скучной. Лица с большими интеллектуальными
способностями вынуждены были проводить всю свою жизнь в замкнутой общине,
редко насчитывавшей более двух тысяч человек, и были совершенно оторваны
от внешнего мира. Общины эти жили в тяжелейших физических условиях, в
перенаселенных, лишенных всякой санитарии кварталах в центре больших
городов, причем пребывание вне гетто разрешалось только с рассвета до
заката солнца.
  Результаты легко себе представить. Круг интересов неизбежно стал очень
ограниченным, жизнь вращалась вокруг пустяков. Браки внутри
немногочисленной общины привели к физическому, социальному и
интеллектуальному вырождению. Глубокие умы тратились попусту на мелкие
темы. То, что должно было служить всему человечеству, было ограничено
пределами одной улочки. Интеллектуальная плодотворность, нуждающаяся в
постоянном "перекрестном опылении" путем широкого общения, стала
невозможной. Уже после двух веков существования гетто можно было видеть
результаты. Физически тип деградировал. Еврей утратил несколько
сантиметров роста и приобрел сутуловатость, стал робким и зачастую
нервным. Такие занятия, как ростовщичество и торговля старьем,
первоначально навязанные сверху, стали второй натурой, от которой трудно
избавиться. Необычайно выросло чувство солидарности с братьями-евреями,
которое часто сопровождалось чувством обиды на христиан, навязавших евреям
такую участь. В ответ на гнет со стороны властей, да и всего внешнего
мира, евреи были вынуждены прибегать к различным уловкам.
  Экономические последствия были не менее мрачны. Быстро росло обнищание,
оправиться от которого было почти невозможно ввиду отсутствия условий.
Более зажиточные семьи уезжали туда, где жизнь была легче, оставляя позади
тех, кто не был приспособлен к борьбе за существование. В XVIII веке
нищенство среди евреев стало социальной угрозой. В Германии нищие
составляли примерно одну десятую еврейского населения. Кое-где в Италии
каждый третий еврей получал помощь от общины в той или иной форме.
  Евреи вырождались даже с точки зрения иудаизма. Они начали утрачивать
чувство меры. Каждая деталь традиционного образа жизни была освящена и
приобретала особое значение. Самая тривиальная традиция значила теперь не
меньше основ этического учения, Предрассудки росли и в некоторых случаях
приобретали полусвященный смысл. Одновременно деградировала еврейская
наука. Изучение древних текстов становилось все более механическим, так
что крупные ученые стали появляться очень редко даже в раввинской среде.
После двух столетий существования гетто система угнетения евреев стала
совершенной.

  XXVI. ЗАРЯ СВОБОДЫ

  1. Славный период европейской истории, начало которому положил Ренессанс,
евреи встретили, будучи в крайне бедственном положении. Имелся только один
район - Иберийский полуостров, где евреи находились в равноправном
положении с остальным населением, но с конца XV века открытое соблюдение
обрядов иудаизма стало преступлением, наказуемым смертью. Инквизиция
постоянно старалась искоренить это самое страшное из зол. Она часто
устраивала ауто-да-фе, считавшееся в тогдашней Европе одним из самых
роскошных зрелищ. На глазах тысяч собравшихся несчастные, заподозренные в
неверности святой католической церкви, подвергались ужасному наказанию. В
подавляющем большинстве случаев жертвами были марраны, потомки евреев,
которые, несмотря на все опасности, оставались втайне верными догматам и,
насколько было возможно, обрядам своей старой веры.
  Вплоть до последних дней испанской и португальской инквизиции, т. е. до
конца XVIII века, тайные иудеи составляли очень высокий процент среди ее
жертв. Затем сведения о них становятся смутными и почти исчезают. Однако
еще в наши дни один путешественник с удивлением обнаружил в горах на
севере Португалии несколько общин марранов, на словах придерживающихся
христианства, но в душе верных иудаизму. Одним из самых романтических
эпизодов новой истории было возникшее среди них движение за воссоединение
с народом и верой, от которых их так безжалостно оторвали четыре с
половиной столетия назад.
  Вместе с тем, несмотря на все запреты и опасности, иудаизм оставался
вполне реальной силой на Иберийском полуострове. Было общеизвестно, что
значительная часть потомков евреев в душе придерживалась веры отцов. Их
можно было найти повсюду среди нищих и государственных деятелей, среди
драматургов и крестьян, среди сапожников и ученых. Они почти полностью
контролировали португальскую торговлю. Они создали крупные банки,
пользовавшиеся европейской известностью. В университетах было много
профессоров еврейского происхождения, которые считались крупнейшими
научными светилами Португалии, пока не приходило время сжечь их на костре.
Половина самых знаменитых врачей того времени были марраны. Часто ради
того, чтобы быть в большей безопасности, они шли в духовенство, и
некоторые из них достигли там высоких постов.
  Итак, в то время как во всем остальном мире евреи считались низшими