эксплуатации. Никому ни при каких обстоятельствах не разрешалось прогонять
арендатора или предлагать более высокую арендную плату. Таким образом,
жить в доме и владеть им стали понятиями эквивалентными. Собственность
можно было дарить или продавать, передавать по наследству сыну или
включать в приданое дочери, но пока арендатор вносил арендную плату, он
был в безопасности. Хазака, во многих случаях признавалась и гражданскими
властями. Это поразительный пример приспособляемости еврейского закона к
самым различным обстоятельствам и вместе с тем удивительно точный прообраз
тех законов, к которым прибегают в наши дни в городах Европы и Америки для
защиты квартиросъемщиков.
  2. Стены гетто считались сами по себе недостаточной гарантией того, что
иудейская ересь не будет воздействовать на правоверных христиан.
Латеранский собор 1215 года дополнительно потребовал от евреев носить
отличительный знак; правда, последовательно это указание стали проводить в
жизнь, лишь начиная с XVI века. В Италии отличительный знак принял форму
шляпы желтого или красного цвета. В Германии знак сохранил свою первичную
форму желтого круга, который прикреплялся к верхней одежде с левой стороны
груди, на сердце. Тем, кто осмеливался ходить вне стен гетто без
отличительного знака, угрожали самые суровые наказания; иногда требовали
носить этот знак даже внутри гетто. (Эти правила смягчались лишь в
отношении тех, кто отправлялся в длинное и опасное путешествие). Мы знаем,
какую волну жалоб и протеста первоначально вызвала эта вопиющая
несправедливость и как настойчиво отдельные евреи пытались добиться для
себя освобождения от ношения позорного знака. Однако позднее он стал
знаком не позора, но гордости, и ультраконсервативные евреи продолжали
носить его как элемент национального костюма даже тогда, когда закон об
отличительном еврейском знаке был отменен.
  Часто этот знак был единственным цветным пятном на еврейском костюме. Не
то чтобы евреи не были склонны к яркой и даже экстравагантной одежде, но
поскольку считалось, что яркая одежда вызывает в христианах зависть и даже
враждебное чувство, то почти во всех странах были введены строгие
ограничения, касающиеся еврейского костюма от головного убора и до
застежек на туфлях. Строго ограничивалось также количество драгоценностей,
которые еврей мог носит на себе. Подобного рода ограничения были
установлены в отношении домашних празднеств по случаю свадьбы, обрезания
или помолвки, причем оговаривалось все: и сладости, и количество гостей, и
кушанья, и даже подарки, которые жених мог преподнести невесте.
  Перечню унижений, которым подвергались евреи, особенно в папских
государствах, нет конца. Существование многих известных общин как,
например, в Венеции, базировалось на шатком основании краткосрочных
соглашений об аренде, которые постоянно менялись и иногда не
возобновлялись. Руководители римской общины ежегодно должны были вручать
папе свиток Торы, который тот презрительно возвращал им через левое плечо,
сопровождая каким-нибудь оскорбительным замечанием. Евреям приходилось
платить налог на поддержание Дома новообращенных, в который в любой момент
могли забрать их детей для крещения, воспользовавшись малейшим поводом:
желанием (чаще вымышленным) крещеного родственника, словами суеверной
няньки или пьяного хулигана, обрызгавшего еврейского ребенка водой из
канавы. Начиная с XVII века, подобные случаи участились в связи с
распространившимся убеждением в том, что христианину, крестившему хотя бы
одного еврея, воздается на том свете. Неудивительно, что евреям под
угрозой суровых наказаний запрещалось приближаться к Дому новообращенных,
дабы они не смогли оказать давление на новую, еще не стойкую веру его
обитателей.
  Чтобы предотвратить малейшее подобие власти, евреям запрещалось ездить к
карете, иметь слуг-христиан и даже пользоваться услугами добрых соседей,
чтобы те зажигали для них свечи в субботу. По всей Германии евреи, как за
скот, должны были платить специальную пошлину, когда они пересекали
границы бесчисленных мелких государств или въезжали в город. Часто их
изгоняли из той или иной местности или разрешали оставаться там только
днем. Когда евреи появлялись в суде, они должны были приносить присягу по
особой унизительной формуле, и это сопровождалось оскорбительной
церемонией. Еврейским книгам была объявлена война: их конфисковали,
подвергали цензуре или безжалостно сжигали. В большей части Италии
хранение Талмуда считалось уголовным преступлением, и ранние образцы
еврейского книгопечатания зачастую изуродованы грубыми вычеркиваниями,
сделанными каким-нибудь монахом, у которого было больше рвения, чем
чувства меры. Всю христианскую Пасху, начиная со Святого Четверга, ворота
гетто были наглухо заперты, и ни один еврей не смел показаться вне его
стен. Каждый год во время римского карнавала толстые евреи нагишом должны
были пробегать по центральным улицам города для увеселения горожан и
горожанок. Под любым предлогом эти "бега" могли быть объявлены
несостоявшимися и повторялись на другой день. Это унижение было отменено
только в 1668 году, а специальная подать, установленная взамен него,
уплачивалась еще чуть ли не двести лет. Хуже всего было то, что в
соответствии с буллой Николая III от 1278 года, подтвержденной Григорием
VIII в 1577 и 1584 годах, евреям приходилось регулярно посещать
предназначенные для их обращения проповеди; При этом проверялось, не
заткнули ли они себе уши ватой, а чиновники с тростями не давали дремать
во время проповеди.
  Однако лишь Германия с безжалостной логичностью и дьявольской
изобретательностью довела систему издевательств в гетто до максимума. До
какого-то момента евреи были полезны городу или государству, но затем их
присутствие становилось излишним и вызывало недовольство. Официальное
разрешение на жительство обычно давалось на определенное число семей,
которое должно было оставаться неизменным. Но население, естественно,
росло. Никакими постановлениями нельзя было регулировать рождаемость, но
браки и число семей находились под строгим надзором. Только старший сын в
семье имел право жениться и жить своим домом, отдельно. В других местах
разрешения на женитьбу выдавались строго в соответствии с числом умерших.
Во всяком случае, ни один еврей не мог жениться без официального
разрешения. Таким образом, этой части человеческой расы отказывалось в
самом святом и основном праве человека. К югу от Альп эта гнусная система
никогда не применялась, но к северу от них она сохранялась еще долгие годы
после того, как само гетто ушло в прошлое.
  Свободные профессии были для евреев закрыты (хотя на счастливом острове
Корфу им позволено было заниматься юриспруденцией). Точно так же закрыты
были и почти все другие занятия и ремесла. Евреям не разрешалось торговать
никакими новыми товарами. Дозволялась им лишь торговля старьем, что стало
типичным еврейским занятием вплоть до наших дней. Не удивительно поэтому,