веселая женщина. Отец ничего не должен был знать об этом. В один из чудесных
августовских дней 1888 года, во время школьных каникул, в пять  часов  утра,
когда отец еще они отправились в путь. За рулем сидел Ойген, рядом с  ним  -
мать, напротив матери на  запасном  сидении  -  Рихард,  который  менялся  с
Ойгеном местами во время поездки. Из  Мангейма  они  поехали  по  дороге  на
Вайнгейм. Уклоны и подъемы, на которые современные водители даже не обратили
бы никакого внимания, внушали им настоящий ужас. Первую остановку сделали  в
Вислохе, набрали воды, купили в аптеке бензин.  Дальше  поехали  на  Бретен.
Чтобы преодолеть подъем на Баушлот,  Ойген  и  мать  изо  всех  сил  толкали
машину.
   У одного сапожника в Баушлоте обновили кожу на тормозе и  снова  добавили
воды. В Вильфердингене путешественники расспросили местных жителей,  как  им
лучше проехать, чтобы миновать  опасную  гору.  Так  наконец  трое  викингов
моторизованного  дорожного  движения  добрались  до  Брецингена   и   спустя
несколько напряженных часов обрели уверенность в том, что их повозка  сможет
преодолеть то небольшое расстояние, которое осталось до Пфорцгейма. Несмотря
на темноту ночи - на машине не было фонарей, - они благополучно  доехали  до
Пфорцгейма. Усталые и все  в  пыли  путешественники  решили  не  разыскивать
бабушку и других родственников, а остановились у  ближайшей  гостиницы  "Цур
Пост" на Испрингерштрассе. Вскоре там собрались люди, кто критически, а  кто
с восторгом осматривал повозку. Один пессимист заметил  язвительно:  "Теперь
вы и своих лошадей можете поубивать!"
   Чувство собственного достоинства у молодых путешественников было ни  чуть
не меньше гордости матери, ведь им удалось самим успешно справиться со всеми
поломками, которые случились в пути: растянувшиеся  цепи,  выскакивающие  из
зубчатых колес, засорение крана, регулирующего приток бензина в  карбюратор,
замыкание на электрической установке, замена кожаной прокладки  на  тормозе.
Уже в тот же день главу семьи телеграммой известили о благополучном прибытии
в Пфорцгейм. К их большой радости им не сделали  никакого  выговора,  вместо
этого в  ответной  телеграмме  строго  потребовали  незамедлительно  выслать
скорой почтой в Мангейм новые цепи, использованные  во  время  поездки.  Они
срочно потребовались, так как были приготовлены для машины,  предназначенной
для показа на выставке в Мюнхене.
   Из воспоминаний Карла  Бенца  известно,  что  он  не  сердился  на  своих
беглецов,  напротив,  после  страха,  охватившего  его  вначале,   он   стал
испытывать чувство тайной гордости. Спустя несколько дней  сыновья  и  Берта
отправились в  обратный  путь.  Самый  важный  вывод,  который  был  сделан,
заключался в том, что мотор слишком слаб и не  может  преодолевать  подъемы.
Отец охотно согласился с предложением трех эмпириков  установить  на  машине
еще одну передачу.


   Хотя в результате  мюнхенской  выставки  широкие  круги  познакомились  с
машиной Бенца, никакого видимого ажиотажа это не вызвало. Теперь Бенц вместе
со своими совладельцами надеялся на успех  "детища"  на  Всемирной  выставке
1889 года в Париже. Уже в марте 1888 года Бенц прибыл в  Париж,  потому  что
там жил французский представитель его фирмы Эмиль Рогер. Рогер сам  приобрел
одну из первых машин Бенца и поместил ее у "Пан-гарда и Левассора",  где  по
лицензии производили двухтактные двигатели Бенца. Интерес компании  "Пангард
и Левассор" к этим машинам,  несмотря  на  несколько  выездов,  предпринятых
Бенцом в Париже, носил чисто информационный  характер.  Бенц  не  знал,  что
именно в это время между  Даймлером  и  фирмой  "Пангард  и  Левассор"  были
установлены деловые отношения. Поэтому об углублении контактов не могло быть
и  речи.  Но  Эмиль  Рогер,  оценив  их  значение  для   будущего,   остался
представителем двигателей Бенца во Франции. Для развития  автомобилестроения
в этой стране труды Бенца все же имели большое значение.
   Если в Мюнхене, по крайней мере, признавали за машиной с двигателем Бенца
будущее, то интерес к ней на Всемирной выставке в Париже был  намного  ниже.
Это очень удручало Карла и потому,  что  в  Париже  был  проявлен  громадный
интерес именно к достижениям в области техники. Выставку  посетило  огромное
количество людей всех сословий. Дальше мы сможем убедиться в том, что спустя
несколько лет Париж отдаст предпочтение именно автомобилям Бенца.
   Первоначальная уверенность Розе и  Эслингьра  в  правильности  выбранного
пути уже после 1888 года уступила место все возрастающему чувству  сомнения.
Старший сын Карла Бенца Ойген помнил это время.  Он  рассказывал,  что  Розе
заявил однажды: "Господин Бенц, мы заработали достаточно  денег,  но  теперь
забудьте о своих автомобилях, иначе Вы  снова  потеряете  все".  Ойген  Бенц
вспоминал также, что часто слышал жалобы Розе:
   "Боже мой,  боже  мой,  чем  все  это  кончится?"  Но  чем  больше  росла
неуверенность относительно будущего развития фирмы у Розе и  Эслингера,  тем
меньше сомнений оставалось  у  Карла  Бенца.  Он  был  убежден  в  том,  что
необходима еще более интенсивная работа над машиной, и она  потребует  новых
жертв. Эти  обстоятельства  неминуемо  должны  были  привести  к  разрыву  с
компаньонами.
   После того как Бенцу удалось найти двух новых  сотоварищей,  1  мая  1890
года Макс Каспар Розе и Фридрих Вильгельм Эслингер  вышли  из  компании.  Их
место заняли коммерсанты Фридрих фон  Фишер  и  Юлиус  Ганс.  Новые  деловые
отношения строились на справедливой по отношению ко всем основе. Фридрих фон
Фишер взял на себя коммерческую организацию, Юлиус Ганс - сбыт. У обоих  был
большой опыт работы в своей области за рубежом, Фишер работал в Японии, Ганс
во Франции. Сейчас Бенц мог все свое внимание уделять машине. Наряду с  этим
значительно расширилась программа  выпуска  двигателей.  К  газовым  моторам
прибавились новые типы бензиновых двигателей.
   Письмо, написанное Карлу Бенцу 1 января 1891  года  господином  Куглером,
заслуживает того, чтобы поместить здесь текст, немного сокращенный. По  всей
видимости, здесь идет речь об ответе на предложение Карла Бенца использовать
его  будущие  машины  в  почтовых  отделениях  для   "почтовых   перевозок".
Достаточно наглядно показано,  что  нужно  было  усовершенствовать  и  какие
появились  ожидания,  связанные  с  новым  средством  передвижения.   Письмо
гласило:
   "В свое время Вы выразили  намерение  следующей  весной  более  энергично
снова приняться за дело, поэтому прошу разрешить мне обратить Ваше  внимание
на некоторые моменты, а именно:
   1. Управление Вашей маленькой трехколесной повозкой  находится  внутри...
Не лучше ли было бы в новой конструкции с четырьмя колесами придать  ей  вид
козел, чтобы освободить место для пассажиров?
   2.  Нельзя  ли  под  сиденьями  или  в  задней  части   оборудовать   два
замыкающихся магазина, один побольше, другой поменьше? Они могли бы  служить
для большей сохранности перевозимой почты и сумок с деньгами.