наследованных от допетровской старины, и против вредных явлений,
происходивших вследствие одностороннего сближения с западною цивилизациею.
   В комедии "Бригадир" в сыне бригадира и в советнице в самом
отвратительном виде выставлены следствия привития чужих модных взглядов к
людям, не получавшим никакого нравственного воспитания и воспитывающим
себя по французским романам.
   В знаменитом "Недоросле" своем автор представляет урода, произведение
старинного грубого, исключительно физического воспитания; но к этому
старинному воспитанию присоединено и новое, как требовалось от дворянства
в первой половине XVIII века, воспитание форменное, вредное по выбору
воспитателя, иностранца, бывшего прежде кучером.
   Знаменитейший из поэтов екатерининского времени великолепный Державин,
воспевая блистательные победы и торжества, в то же время твердит о
необходимости нравственных основ для общества, требует правды и встречает
новорожденного внука Екатерины (Александра Павловича) желанием: "Будь на
троне человеком!"
   17. Исторические труды. Екатерина считала необходимым знание русской
истории, при пытливости и многосторонности ума своего сама любила
заниматься вопросами из нее; за несколько минут до смерти занималась
сочинением "Записок касательно Российской истории". Что же было сделано
при ней для русской истории? Старик Мюллер был переведен в Москву, сделан
начальником драгоценного архива Иностранной коллегии, где был совершенно в
своей сфере.
   Мюллер издал Татищева, издал "Ядро Российской истории" Манкиева,
сообщил много материалов Новикову для его "Вивлиофики", Голикову - для его
"Деяний Петра Великого".
   Явились попытки из собранных материалов сделать что-нибудь стройное,
написать русскую историю, явилась "История Российская от древнейших времен"
   князя Щербатова. Автор был человек умный, образованный, трудолюбивый,
добросовестный, но недаровитый и не приготовленный наукою к своему труду,
принимавшийся за него как любитель только. Несмотря на то, труд Щербатова
занимает почетное место в нашей исторической литературе. Следя
добросовестно и внимательно за ходом событий русской истории, Щербатов
останавливался на явлениях особенно поразительных, не похожих на явления,
в истории других народов встречающиеся, старался объяснить их, подходил к
ним с разных сторон, ошибался, но пролагал дорогу другим, возбуждал спор.
   Горячий спор завязался между Щербатовым и Болтиным. Генерал Болтин,
человек .с сильным дарованием, сделался известен своими возражениями на
книгу Леклерка о древней и новой России, вышедшую в Париже в 1784 году.
   Опровергая Леклерка, который низко ставил древнюю Россию, ее историю,
Болтин необходимо должен был защищать ее, находить светлые стороны в этой
жизни, в этой истории, к которой так враждебно до сих пор относилась эпоха
преобразования, повторявшая, что преобразователь привел Россию из небытия
в бытие. Болтину было тем легче принять защиту древней России, что
общество, сознавши вредную сторону преобразовательного направления, готово
было сочувствовать той жизни, против которой ратовало это
преобразовательное направление. Болтин первый высказал положения о сильной
степени развития древнего русского общества, положения, которые потом так
часто повторялись.
   Так, рассматривая договоры наших первых князей с греками, Болтин
говорит:
   "В тогдашнее уже время имели русские правление, на коренных законах и
на непременных правилах утвержденное, народ разделен был на разные
сословия, каждое сословие пользовалось особенными правами, преимуществами
и отличностями; все вообще имели суд и расправу; успех имели в торговле
внутренней и внешней, мореплавании, художествах, ремеслах и в рассуждении
тогдашнего века, в нарочитом просвещении" и проч. Темные стороны западного
общества, перенесенные в Россию в эпоху преобразования, давали Болтину
сильное оружие в защиту старого против нового. Леклерк порицает Уложение
за то, что оно дает тиранскую власть мужу над женою; Болтин выставляет
порчу семейной нравственности в его время на Западе и в России; Болтин
заступается и за русский язык, основываясь на возможности переводов на
славянский язык творений отцов Церкви; говорит, что употребление русскими
людьми французских слов в разговоре введено не по нужде, а по буйственному
пристрастию ко всему, что называется французским.
   По поводу замечания Леклерка, что в древней России запрещен был въезд
иностранным ученым в Россию, а русским - выезд за границу для наук, Болтин
прямо укоряет новую Россию за перемену к худшему: "С тех пор как юношество
свое стали посылать в чужие края, а воспитание вверять чужестранцам, нравы
наши совсем переменились, с мнимым просвещением насадились в сердцах наших
новые предубеждения, новые страсти, слабости, прихоти, кои предкам нашим
были неизвестны: погасла в нас любовь к отечеству, истребилась
привязанность к отеческой вере, обычаям. Мы старое позабыли, а нового не
переняли и, став непохожими на себя, не сделались тем, чем быть желали.
Сие все произошло от торопливости и нетерпения: захотели сделать то в
несколько лет, на что потребны века; начали строить здание нашего
просвещения на песке, не сделав прежде надежного ему основания. Петр
Великий думал, что для просвещения дворян довольно будет заставить их
путешествовать по иностранным государствам, но опыт оправдал стариков
наших мнение, что вместо ожиданной пользы вышел из того вред. Тогда познал
Петр Великий, что надобно начать хорошим воспитанием, а кончить
путешествием, чтоб видеть желаемый плод".
   В примечаниях на Леклерка Болтин несколько раз задел и князя Щербатова;
тот защищался, это произвело спор, вследствие которого появились два тома
примечаний Болтина на историю Щербатова.
   Из записок, относящихся к царствованию Екатерины II, самые
замечательные - статс-секретарей императрицы: Храповиц-кого, Державина и
Грибовского; записки эти всего ближе знакомят нас с характером Екатерины,
ее взглядами и побуждениями; потом записки княгини Дашковой, известной
своими близкими отношениями к императрице, своими литературными трудами и
бывшей президентом Академии; наконец, записки Порошина, находившегося при
воспитании великого князя Павла Петровича и подробно описавшего это
воспитание, разговоры воспитателя, Н. И. Панина, и других лиц, посещавших
наследника.
   Мы видели, что среди мыслящих людей екатерининского века явилось
недовольство направлением первой половины столетия, признание его вредной
односторонности, но одни из них средством поправить дело признают
распространение начал так называвшейся тогда философии, разрушавшей старые
предрассудки; другие заподозревают эту философию в том, что она, разрушая
предрассудки, с тем вместе подрывает и основание добродетелей; третьи от