укрепления города на случай литовского нападения. Князь выехал из Риги с
веселым лицом, но в душе затаил месть: он видел, что в Риге  все  готово
было к отъезду епископа и многих крестоносцев в Германию, и решился вос-
пользоваться этим удобным случаем для освобождения своего города от неп-
риятных гостей. Думая, что епископ с крестоносцами уже в море, он  посо-
ветовался с дружиною, и вот в один день, когда почти все  немцы  спусти-
лись в ямы, где добывали камень для городских построек, а  мечи  свои  и
прочее оружие оставили наверху, отроки  княжеские  и  мужи  прибегают  к
ямам, овладевают оружием и умерщвляют беззащитных его владельцев.  Троим
из последних, однако, удалось спастись бегством и достигнуть  Риги:  они
рассказали, что случилось с ними и их товарищами в Кукейносе,  Вячеслав,
думая, что положено доброе начало делу, послал к полоцкому князю коней и
оружие неприятельское с приглашением идти как можно скорее на Ригу,  ко-
торую легко взять, лучшие люди перебиты им в Кукейносе, другие  отъехали
с епископом в Германию. Полоцкий князь  поверил  и  начал  уже  собирать
войска. Но Вячеслав жестоко ошибался в своих надеждах;  противные  ветры
задержали Альберта в двинском устье, и когда пришла в Ригу весть о  про-
исшествиях в Кукейносе, то он немедленно возвратился, убедил и спутников
своих опять послужить святому делу; немцы, рассеянные по всем концам Ли-
вонии, собрались в Ригу. Тогда русские, видя, что  не  в  состоянии  бо-
роться против соединенных сил ордена, собрали свои пожитки,  зажгли  Ку-
кейнос и ушли далее на восток, а окружные туземцы в глубине дремучих ле-
сов своих искали спасения от мстительности пришельцев, но не  всем  уда-
лось найти его: немцы преследовали их по лесам и  болотам  и  если  кого
отыскивали, то умерщвляли жестокою смертию.
   Падение Кукейноса скоро повлекло за собою покорение  и  другого  кня-
жества русского в Ливонии - Герсика. В 1209 году епископ, говорит  лето-
писец, постоянно заботясь о защите лифляндской церкви,  держал  совет  с
разумнейшими людьми, как бы освободить юную церковь  от  вреда,  который
наносит ей Литва и Русь. Решено было выступить  в  поход  против  врагов
христианского имени; летописец, впрочем, спешит оговориться, и прибавля-
ет, что князь Герсика, Всеволод, был страшным врагом христианского  име-
ни, преимущественно латынян; он женат был на  дочери  литовского  князя,
был с литовцами в постоянном союзе  и  часто  являлся  предводителем  их
войска, доставлял им безопасную переправу через Двину и съестные  припа-
сы. Литовцы тогда, продолжает летописец, были ужасом всех соседних наро-
дов: редкие из леттов отваживались жить в деревнях; большая часть их ис-
кали безопасности от Литвы в дремучих лесах, но и там не всегда находили
ее; литовцы преследовали их и в лесах, били одних, уводили в  плен  дру-
гих, отнимали у них все имение. И русские бегали также  пред  литовцами,
многие пред немногими, как зайцы пред охотниками; ливы и летты были  пи-
щею литовцев, как овцы без пастыря бывают добычею волков. И вот бог пос-
лал им доброго и верного пастыря, именно  епископа  Альберта.  Добрый  и
верный пастырь нечаянно напал с большим войском на Герсик и овладел  им;
князь Всеволод успел спастись на лодках через Двину, но жена его со всею
своею прислугою попалась в плен. Немецкое войско пробыло  целый  день  в
городе, собрало большую добычу, снесло изо всех углов города платье, се-
ребро, из церквей колокола, иконы и всякие украшения. На следующий день,
приведши все в порядок, немцы собрались в обратный путь и зажгли  город.
Когда князь Всеволод увидал с другого берега Двины пожар,  то  стал  жа-
лостно вопить: "Герсик! Любимый город, дорогая моя отчина! Пришлось  мне
увидать, бедному, сожжение моего города и гибель моих людей!" Епископ  и
все войско, поделивши между собою добычу, с княгинею и со всеми  пленни-
ками возвратились в Ригу, куда послали звать и князя Всеволода, если хо-
чет получить мир и освобождение своих. Князь  приехал  в  Ригу,  называл
епископа отцом, всех латынцев братьями, просил только, чтоб выпустили из
плена жену и других русских. Ему предложили условие:  "Хочет  он  отдать
свое княжество на веки в дар церкви св. богородицы, и  потом  взять  его
назад из рук епископа, так отдадут ему княгиню и других пленников". Все-
волод согласился и поклялся открывать  епископу  и  ордену  все  замыслы
русских и литовцев, но когда возвратился домой с женою  и  дружиною,  то
забыл обещание, начал опять сноситься с литовцами и подводить  язычников
против немцев кукейносских.
   В то время, когда  немцы  утверждались  в  Ливонии,  отнимая  низовые
двинские страны у Полоцка, новгородцы и псковичи продолжали  бороться  с
чудью, жившею на юге и на севере от Финского залива;  в  1176  году  вся
Чудская земля, по выражению летописца, приходила под Псков, но была  от-
бита с большим уроном; но мы видели, как Мстислав Храбрый отомстил  чуди
за эти обиды; обыкновенно наступательные движения  новгородцев  на  чудь
происходили в минуты ладов их с своими князьями, но  такие  минуты  были
очень редки, и потому движения новгородцев не  могли  отличаться  посто-
янством - вот причина, почему они не могли утвердиться в Эстонии  и  ус-
пешно спорить с немцами о господстве над нею. В  1190  году  чудь  снова
пришла ко Пскову на судах по озеру, но и на этот раз псковичи не упусти-
ли из нее ни одного живого. Юрьев был снова захвачен чудью и снова  взят
новгородцами и псковичами в 1191 году, причем по  обычаю  земля  Чудская
была пожжена, полону приведено бесчисленное множество, а в следующем го-
ду псковичи снова ходили на чудь и взяли у нее Медвежью-Голову (Оденпе).
Потом не слышно о походах на Эстонию до 1212 года - в этом году, по сче-
ту нашего летописца, и двумя годами ранее, по счету немецкого,  Мстислав
Удалой с братом Владимиром вторгнулись в страну Чуди-Тормы, обитавшей  в
нынешнем Дерптском уезде, и по обычаю много людей попленили, скота  бес-
численное множество домой привели. Потом на зиму пошел Мстислав с новго-
родцами на чудской город Медвежью-Голову, истребивши села вокруг, пришли
под город: чудь поклонилась, дала дань, и новгородцы по здорову  возвра-
тились домой. Но летописец немецкий гораздо подробнее описывает этот по-
ход: князь новгородский с князем псковским и со  всеми  своими  русскими
пришли с большим войском в Унганнию и осадили  крепость  Оденпе;  восемь
дней отбивалась от них чудь; наконец, почувствовавши недостаток в съест-
ных припасах, запросила мира. Русские дали ей мир,  окрестили  некоторых
своим крещением, взяли 400 марок ногат и отступили в свою землю, обещав-
шись, что пришлют своих священников, чего, однако, потом не  сделали  из
страха пред немцами, прибавляет летописец; должно думать, что не столько
из страха пред немцами, сколько по недостатку надлежащего внимания к де-
лам эстонским. Так новгородцы, пока жил у них  Мстислав,  ходили  сквозь
Чудскую землю к самому морю, села жгли, укрепления  брали  и  заставляли
чудь кланяться и давать дань, но Мстислав скоро ушел на  юг,  новгородцы
по-прежнему начали ссориться с северными суздальскими князьями, чудь бы-
ла опять забыта, а немцы между тем соединенными силами действовали  пос-
тоянно в одном направлении, с одною целию. Чтоб удобнее заняться покоре-