его летописец, произошло в Москве следующее замечательное событие. Когда
на севере князья перестали переезжать из одного княжества в другое, а
оставались всегда в одном, то вместе с ними уселась и дружина, отчего
бояре должны были приобрести большее значение как постоянные знатные и
богатые обыватели княжества, могшие передавать свое значение и детям
своим. Большее значение должен был приобрести и тысяцкий как воевода
городовых полков, имевший ближайшее, непосредственное отношение к жителям
города: он мог теперь отправлять свою важную должность при нескольких
князьях сряду без смены, мог передать ее сыну. Еще при Симеоне Гордом
боярин Алексей Петрович Хвост поднял крамолу против великого князя, был
изгнан, лишен своих волостей; все три брата, князья Симеон, Иоанн и
Андрей, поклялись не принимать к себе мятежного боярина, ни детей его; и,
несмотря на то, Алексей Петрович явился тысяцким в княжение Иоанна, но в
1357 году Алексей Петрович был тайно убит, и пошел слух, что убили его
другие бояре; в городе от этого встал сильный мятеж, и большие бояре
московские должны были отъехать в Рязань; но, когда все утихло, великий
князь перезвал к себе опять из Рязани двоих бояр: Михаила и зятя его,
Василия Васильевича Вельяминова, который получил должность тысяцкого.
 
 
 
 
 
 

                                   ГЛАВА XXI

   ДИМИТРИЙ ИОАННОВИЧ ДОНСКОЙ
 
 
   В 1359 году умер Иоанн московский, 33 лет от роду, оставив малолетних
сыновей Димитрия и Ивана и малолетнего же племянника Владимира Андреевича.
   Казалось, что ранняя смерть Иоанна будет гибельна для Москвы, ибо
малютка-сын его мог ли хлопотать в Орде, мог ли бороться с другими
князьями? И действительно, когда все князья явились в Орде и недостало
одного московского, то хан отдал великое княжение Владимирское
суздальскому князю Димитрию Константиновичу.
   Но Москва была уже так сильна, что и такое неблагоприятное
обстоятельство, как малолетство князя, не могло повредить ей. Бояре
московские, привыкшие быть боярами сильнейших князей всей Руси, не хотели
сойти на низшую степень или отъехать к новому великому князю, в новое
княжество, где ничто не было им известно и обеспечено; они начали
стараться добыть ярлык своему князю.
   Малютка Димитрий отправился в Орду, но там нельзя было ничего добиться
при сильной смуте, когда один хан сменял другого; наконец Орда разделилась
между двумя ханами - Абдулом, именем которого правил сильный вельможа
Мамай, и Мюридом. Московские бояре отправили послов к последнему, и он дал
ярлык Димитрию. Бояре посадили на коней всех трех малолетних князей своих
- Димитрия, Ивана и двоюродного брата их Владимира Андреевича и выступили
с ними на Димитрия Константиновича; этот князь не мог противиться
московским полкам и покинул Владимир. Одиннадцатилетний Димитрий
московский занял старинную столицу великокняжескую, и когда приехал сюда к
нему посол от хана Абдула с ярлыками, то он принял его с честью и отпустил
с дарами. Это рассердило Мюрида, который, чтоб отомстить Димитрию
московскому, прислал новый ярлык на Владимир Димитрию суздальскому. Тот
обрадовался и сел на другой раз во Владимире, но сидел очень недолго,
потому что Димитрий московский опять пришел на него с большим войском,
выгнал из Владимира, осадил в Суздале и заставил отказаться от великого
княжения.
   После, когда Димитрию Константиновичу выслали в третий раз ярлык из
Орды, то он уже не хотел вступать в борьбу с Москвою и даже выдал дочь
свою за ее князя.
   Отделавшись от соперника, Димитрий московский тотчас же дал
почувствовать свою силу князьям слабейшим: он привел в свою волю князя
ростовского, а князя стародубского и галицкого выгнал из их княжеств.
Между тем моровая язва сильно опустошила Россию, умерло много князей, в
том числе молодой брат Димитрия московского Иван; великий князь
присоединил его удел к своему, что произошло совершенно спокойно, тогда
как в других княжествах за выморочные уделы между князьями пошли усобицы;
так, встала усобица между Димитрием Константиновичем суздальским и братом
его Борисом за Нижний Новгород. Четырнадцатилетний великий князь
московский вступился за Димитрия и заставил Бориса уступить ему Нижний.
Тут он Действовал не одним светским оружием, но и духовным, ибо митрополит
Алексей постоянно поддерживал политику московского князя и старался
утвердить его силу: он отнял епископию нижегородскую у суздальского
владыки; и в то же время послом от московского князя явился в Нижнем
преподобный Сергий, игумен Радонежский; он позвал Бориса Константиновича в
Москву, и когда тот не послушался, то Сергий по приказу митрополита и
великого князя московского запер все церкви в Нижнем.
   Москва хотела утвердить свое влияние и в Тверском княжестве, пользуясь
тамошними усобицами, но тверской князь Михаил Александрович, деятельный и
смелый, не хотел уступить Москве без борьбы. Разумеется, он не мог
противиться собственными силами и потому обратился к зятю своему (сестрину
мужу) Ольгерду литовскому; следовательно, на эту вторую борьбу Твери с
Москвою мы должны смотреть, собственно, как на борьбу московского князя с
литовским по поводу тверского князя. У Ольгерда, по словам летописца, был
такой обычай, что никто не знал, ни свои, ни чужие, куда он замышляет
поход; этою-то хитростию он и забрал города и волости, и Димитрий
московский узнал о замыслах Ольгерда, когда уже тот стоял на границе с
братом Кейстутом, молодым сыном его Витовтом, своими сыновьями, Михаилом
тверским и полками смоленскими. Димитрий не успел собрать войска, велел
пожечь посады московские и заперся в каменном Кремле, только что
построенном. Ольгерд не мог взять Кремля, но страшно опустошил окрестности
Москвы, и Димитрий должен был помириться с Михаилом, уступив ему все у
него захваченное. Но когда Ольгерд ушел, отвлекаемый на западе немцами, то
московский князь, отдохнувши, вооружился опять против тверского и
опустошил его княжество; Михаил опять бросился в Литву, Ольгерд опять
вместе с ним осадил Москву, но, узнав, что на помощь ей собирается войско
в Перемышле, заключил перемирие с Димитрием и возвратился назад.
   Не видя большой пользы от союза с Ольгердом, Михаил поехал в Орду и