желая служить галиц-кому князю, дяде, старшему в роде; духовенство
вооружается против поступка Юрьева, как против греха, сравнивает его с
грехом праотца Адама, захотевшего быть равным Богу.
   Таким образом, новый порядок престолонаследия утвердился на самом деле,
но не по закону; мы теперь знаем, что после императора наследник - старший
сын его, ибо таков закон империи, но в XV веке закона не было, и потому,
чтоб упрочить престолонаследие за сыном, великий князь должен был
прибегать к самому Делу; так, Василий Васильевич при жизни своей назвал
сына своего Иоанна великим князем, присоединяя имя его к своему
собственному во всех грамотах.
   Из XIV и XV веков до нас дошло много духовных завещаний и договорных
грамот княжеских, из которых можем видеть, как постепенно, но очень
медленно происходила перемена прежних, родовых отношений между князьями на
новые, служебные: сюда относятся выражения, что младший должен держать
старшего честно и грозно, обязан служить ему, а тот обязан кормить его по
его службе; младшие, удельные князья не имели права непосредственно
сноситься с ханом, знать Орду, как тогда выражались. В завещаниях князья
обыкновенно дают большое значение женам своим: отказывают им богатые
волости, приказывают сыновьям во всем слушаться матери, которой дается
право в случае смерти одного сына разделять его удел между оставшимися в
живых; поэтому князья-братья начинали договоры свои так:
   "По слову и благословению матери нашей". Такое значение матерей имело
религиозное основание: "держи мать свою в чести и матерстве, как Бог
сказал", говорят князья сыновьям в завещаниях; поэтому и духовенство во
имя религии подтверждало эти приказания.
   2. Татарское влияние. И теперь в новой, северной Руси вступление
великого князя на престол сопровождалось обрядом посажения с тем, однако,
различием, что теперь сажал на стол посол татарский, в чем ясно выражалась
зависимость князя от хана. Как же велика была эта зависимость? При
описании первых времен татарского ига говорится, что Батый поставил
наместников (баскаков) своих по всем городам русским; в известии о
перечислении для наложения поголовной дани говорится, что численники
поставили десятников, сотников, тысячников, темников (десятитысячников).
   Под 1266 годом летописец уже говорит, что притеснения татарские
ослабели; потом не находим уже больше известий о баскаках на севере: после
1375 года не упоминается более о перечислении - знак, что ханы по разным
причинам начали оказывать полную доверенность великим князьям и что
последние взяли на себя доставку дани в Орду. Таким образом, чрез удаление
баскаков, численников и сборщиков дани, к концу XIII века князья
освобождались совершенно от татарского влияния на свои внутренние
распоряжения, но и во время присутствия баскаков мы не имеем основания
предполагать большого влияния их на внутреннее управление.
   Как скоро исчезли татарские численники, то прекратилась и
несправедливая подушная дань, разная для всех, следовательно, легкая для
богатых, тяжелая для бедных; князья стали брать дань по силе, то есть по
средствам плательщиков; дань бралась с сох (количество земли,
обрабатываемое известными средствами, например с помощью трех лошадей) и с
промыслов, которые приравнивались к сохе (например, невод считался за
соху, кузница также); в случае нужды, при запросах из Орды, бралась дань и
с членов дружины, смотря по их доходам. Кроме выхода, или дани, в Орду
были еще другого рода издержки на татар, ордынские тягости и проторы, как
тогда говорили.
   Таков был ям (от татарского слова - ям - дорога) - обязанность
доставлять подводы татарским чиновникам; содержание послов ханских и их
многочисленной хищной свиты; наконец, поездки князей в Орду, где должно
было дарить хана, жен его, вельмож и всех сколько-нибудь значительных
людей; неудивительно, что у князей иногда недоставало на все это денег и
они должны были входить в долги. Дань шла в казну княжескую тогда только,
когда не было запросов из Орды, то есть когда можно было не удовлетворять
этим запросам; постоянные же доходы княжеские состояли по-прежнему в
пошлинах торговых, судных и доходах с земельной частной собственности.
   3. Дружина. Князья на севере перестают переходить из одного княжества в
другое, постоянно сидят в одном, которое усиливают на счет других; это
обстоятельство дает возможность и членам дружины оставаться в одной
области и приобретать здесь значение постоянных богатейших землевладельцев
и наследственно пользоваться правительственными должностями. Вместе с
усилением московского князя усиливаются московские бояре, им выгодно
удержать эту силу навсегда за своим князем, и они действительно хлопочут
об этом, подкрепляемые митрополитами:
   так, в малолетство Димитрия Донского они удержали за ним великое
княжение Владимирское. Дружинники, бояре, дети боярские и слуги вольные по
прежнему удерживали право свободного перехода от одного князя к другому;
дружинникам слабейших князей выгодно было переходить в дружину сильнейших,
чем они еще более усиливали последних: так, мы видели, поступили бояре
нижегородского князя, передавшиеся московскому; они не считали себя
изменниками, потому что во всех договорах княжеских повторялось: "боярам и
слугам нашим вольным воля". Как усилилось значение бояр московских, видно
из того, что великие князья нижегородский, тверской искали родственных
союзов с ними. Но это усиление не было опасно для великого князя: ни одна
знатная фамилия долго не сохраняла своего могущества, ибо ко двору
московскому беспрестанно приезжали новые знатные и богатые выходцы и
теснили старых; чем сильнее становился московский князь, тем большее число
людей находило выгодным вступать к нему в службу; притом же эти пришельцы,
люди новые, окруженные новыми лицами, новыми явлениями, не имели на что
опереться, не могли действовать обдуманно и дружно.
   Скоро начали стекаться отовсюду в Москву князья, лишенные своих
владений, и Рюриковичи русские, и Гђдиминовичи литовские, и оттесняли
старых московских бояр от первых мест; князья Рюриковичи приезжали
лишенные уже своих княжеств, уделов; за ними оставалось несколько земель в
этих уделах, земель раздробленных и дробившихся все более и более с
умножением детей княжеских, которые все получали участки в отцовском
владении; Гедиминовичи же литовские приезжали вовсе без земель и получали
их по милости великих князей московских; все эти князья, следовательно, не
были сильны, не были опасны. За службу свою дружинники получали от великих
князей волости и села в кормление. Кроме дружины в состав войска входили
по-прежнему полки из городского и сельского народонаселения.
   4. Города. В городах, которые как стольные города великокняжеские
занимают теперь главное место, в Москве, Твери, Рязани, Нижнем, Суздале,
даже в знаменитом Владимире, мы не встречаем больше вечей и того участия
горожан в делах, какое встречали прежде в Киеве, Чернигове, Смоленске,