Молодой сын Донского в самом начале княжения своего показал, что  ос-
танется верен преданию отцовскому и дедовскому. Через  год  после  того,
как посол ханский посадил его на великокняжеский стол во Владимире,  Ва-
силий отправился в Орду и купил там ярлык  на  княжество  Нижегородское,
которое незадолго перед тем выпросил себе в Орде же  Борис  Константино-
вич. Услыхав о замыслах Васильевых, Борис созвал к  себе  бояр  своих  и
стал говорить им со слезами: "Господа и  братья,  бояре  и  друзья  мои!
вспомните свое крестное целование, вспомните, как вы клялись мне". Стар-
шим боярином у него был Василий Румянец, который и  отвечал  князю:  "Не
печалься, господин князь! Все мы тебе верны и готовы головы свои сложить
за тебя и кровь пролить". Так он говорил своему князю, а между тем пере-
сылался с Василием Димитриевичем, обещаясь выдать ему Бориса. Василий на
возвратном пути из Орды, доехавши до Коломны, отправил оттуда  в  Нижний
Тохтамышева посла с своими боярами. Борис сначала не хотел пускать их  в
город, но Румянец стал говорить ему: "Господин князь!  посол  ханский  и
бояре московские идут сюда за тем, чтоб мир покрепить и любовь утвердить
вечную, а ты сам хочешь поднять брань и рать; впусти их в город; что они
могут тебе сделать? Мы все с тобою". Но только что посол и бояре въехали
в город, как велели звонить в колокола, собрали народ  и  объявили  ему,
что Нижний принадлежит уже князю московскому. Борис, услыхав об этой но-
вости, послал за боярами и стал говорить им: "Господа мои и братья,  ми-
лая дружина! вспомните крестное целование, не выдайте меня врагам моим".
На это отвечал ему тот же Румянец: "Господин князь! не надейся  на  нас,
мы уже теперь не твои и не с тобою, а на тебя". Борис был схвачен.  Нем-
ного спустя приехал в Нижний Василий Димитриевич,  посадил  здесь  своих
наместников, а князя Бориса с женою, детьми и доброхотами велел развести
в оковах по разным городам и держать за крепкою стражею. По тому же  яр-
лыку кроме Нижнего Василий приобретал Городец, Муром, Мещеру, Тарусу.
   Но у Бориса нижегородского оставалось двое племянников  -  Василий  и
Семен Димитриевичи, родные дядья по матери московскому князю; как видно,
они оставались княжить в Суздальской волости, обхваченной теперь со всех
сторон московскими владениями, или по крайней  мере  оставались  жить  в
Суздале; но в 1394 году, тотчас по смерти  Бориса  Константиновича,  оба
племянника его вследствие притеснений  от  московского  князя,  как  шел
слух, выбежали из Суздаля в Орду добиваться ярлыков  на  отчину  свою  -
Нижний, Суздаль и Городец. Московский князь послал за ними погоню, но им
удалось избежать ее и благополучно достигнуть Орды. В  1399  году  князь
Семен Димитриевич вместе с каким-то татарским царевичем Ейтяком, у кото-
рого было 1000 человек войска, подступил к Нижнему Новгороду, где затво-
рились трое московских воевод; три дня бились татары под городом, и мно-
го людей пало от стрел, наконец нижегородцы сдали город, взявши с  татар
клятву, что они не будут ни грабить христиан, ни брать в плен. Но татары
нарушили клятву, ограбили всех русских донага, а  князь  Семен  говорил:
"Не я обманул, а татары; я в них не волен, я с ними ничего не могу  сде-
лать". Две недели пробыли татары в Нижнем с Семеном, но потом,  услыхав-
ши, что московский князь собирается на них с войском,  убежали  в  Орду.
Василий Димитриевич послал большую рать с братом своим князем Юрием, во-
еводами и старшими боярами; они вошли в Болгарию, взяли города: Болгары,
Жукотин, Казань, Кременчук, в три месяца повоевали всю землю и возврати-
лись домой с большою добычею.
   После этого Семен крылся все в татарских местах,  не  отказываясь  от
надежды возвратить себе родовое владение. Это заставило московского кня-
зя в 1401 году послать двоих воевод своих, Ивана Уду и Федора Глебовича,
искать князя Семена, жену, детей, бояр его. В земле Мордовской  отыскали
они жену Семенову, княгиню Александру, на месте, называемом  Цыбирца,  у
св. Николы, где бусурманин Хазибаба поставил церковь. Княгиню ограбили и
привели вместе с детьми в Москву, где она сидела на дворе  Белеутове  до
тех пор, пока муж ее не прислал к великому князю с челобитьем и покорил-
ся ему. Василий, быть может по увещанию св.  Кирилла  белозерского,  дал
ему опасную грамоту, получивши которую Семен приехал в Москву,  заключил
мир с великим князем, взял семейство и больной отправился в  Вятку,  из-
давна зависевшую от Суздальского княжества: здесь он через пять  месяцев
умер.
   Этот князь, говорит летописец, испытал много напастей, претерпел мно-
го истомы в Орде и на Руси, все добиваясь своей отчины;  восемь  лет  не
знал он покоя, служил в Орде четырем ханам, все поднимая рать на велико-
го князя московского; не имел он своего пристанища, не знал покоя  ногам
своим - и все понапрасну. Брат Семенов, Василий, как видно, также  поми-
рился с великим князем московским, потому что под 1403  годом  встречаем
известие о смерти его, случившейся в Городце, и в некоторых летописях он
называется прямо князем городецким; но Василий не мог  оставить  Городца
сыну своему Ивану, которого мы видим после в изгнании, а Городец в числе
московских владений.
   Неизвестно, каким образом освободились сыновья Бориса Константиновича
- Иван и Даниил. Имеем, впрочем, право отнести к Ивану Борисовичу следу-
ющее место в договорной грамоте великого князя с дядею своим  Владимиром
Андреевичем: уступая дяде Городец с волостями, великий князь говорит: "А
чем я пожаловал князя Ивана Борисовича, в то князю Владимиру и его детям
не вступаться". Но в 1411 году встречаем уже известие о  бое  между  сы-
новьями Борисовыми и князем Петром Димитриевичем на Лыскове;  изгнанники
с союзниками своими, князьями болгарскими и жукотинским, остались  побе-
дителями. В том же году князь Даниил Борисович, призвавши к  себе  како-
го-то татарского царевича Талыча, послал вместе с ним ко Владимиру тайно
лесом боярина своего Семена Карамышева. Татары и дружина Даниилова подк-
рались к городу в полдень, когда все жители спали,  захватили  городское
стадо, взяли посады и пожгли их, людей побили множество. В соборной  Бо-
городичной церкви затворился ключарь, священник Патрикий, родом грек; он
забрал сколько мог сосудов церковных и других вещей, снес все это в цер-
ковь, посадил там несколько людей, запер их, сошел вниз, отбросил  лест-
ницы и стал молиться со слезами пред образом богородицы.  И  вот  татары
прискакали к церкви, кричат по-русски, чтоб им ее отперли; ключарь стоит
неподвижно перед образом и молится; татары отбили двери, вошли, ободрали
икону богородицы и другие образа, ограбили всю церковь, а Патрикия схва-
тили и стали пытать: где остальная казна церковная и где  люди,  которые
были с ним вместе? Ставили его на огненную сковороду,  втыкали  щепы  за
ногти, драли кожу - Патрикий не сказал ни слова; тогда привязали его  за
ноги к лошадиному хвосту и таким образом умертвили. Весь город после то-
го был пожжен и пограблен, жителей повели в плен; всей добычи татары  не
могли взять с собою, так складывали в копны и жгли, а деньги делили мер-