продолжение 25 лет по окончании борьбы с Москвою, дал Михаилу досуг  об-
ратить свою деятельность на устроение внутреннего наряда; и автор сказа-
ния о его смерти говорит, что в княжение его разбойники, воры и ябедники
исчезли, корчемники, мытари и торговые злые тамги истребились, о насили-
ях и грабежах нигде не было слышно; вообще о Михаиле встречаем в летопи-
сях такой отзыв: был он крепок, сановит и смышлен, взор имел  грозный  и
дивный.
   Новый тверской князь Иван Михайлович, по обычаю, немедленно же  хотел
воспользоваться полученными от отца средствами для приведения в свою во-
лю  младших  братьев.  Тверские  бояре  великокняжеские  начали  обижать
удельных князей. Василий Михайлович кашинский пришел к своей матери, ве-
ликой княгине Евдокии и стал говорить ей: "Бояре брата  нашего  крестное
целование к нам сложили, тогда как они клялись отцу нашему - хотеть  нам
добра". Великая княгиня тотчас же отправила своих бояр с боярами младших
сыновей к старшему, которому они должны были  сказать:  "Господин  князь
великий! вопреки грамоте отца нашего, бояре твои сложили к нам  крестное
целование, и ты б, господин князь великий, пожаловал, велел своим боярам
крестное целование держать по грамотам отца нашего". Но  Иван  велел  им
прямо сказать, что бояре тверские сложили к ним  крестное  целование  по
его приказу, и начал с тех пор сердиться на мать, братьев и  племянника.
Но мать последнего, вдова Бориса Михайловича,  родом  смольнянка,  взяла
сына, боярина Воронца и явилась в Тверь к великому князю с  оправданием,
что она не посылала своих бояр вместе с другими удельными.  Эта  лукавая
лесть, по выражению летописца, понравилась Ивану; он отнял у брата Васи-
лия кашинского Луское озеро и отдал  его  племяннику  Ивану  Борисовичу.
Тщетно Василий чрез владыку тверского Арсения просил у брата общего  су-
да: тот велел отвечать ему: "Суда тебе не дам". Скоро Иван успел примыс-
лить новую волость к своей отчине: в 1402 году умер двоюродный брат  его
Иван Всеволодович холмекий и мимо родного брата Юрия отказал  свой  удел
сыну великого князя Александру; в следующем году этот  Александр  выгнал
дядю Василия Михайловича из Кашина; тот убежал в Москву, и великий князь
успел на этот раз помирить его с старшим братом; но чрез год, когда  ка-
шинский князь приехал за чем-то в Тверь к старшему брату,  то  последний
велел схватить его вместе с боярами; двоюродный брат их Юрий  Всеволодо-
вич, боясь такой же участи, убежал в Москву; неизвестно,  что  заставило
Ивана выпустить своего пленника и поцеловать с ним крест; но через месяц
кашинский князь был уже в Москве, и тверские наместники сидели в Кашине,
угнетая его жителей продажами и грабежом. Дела литовские мешали московс-
кому великому князю вступиться в усобицу тверских князей. Как видно,  он
дал изгнанному Василию Михайловичу Переяславль  в  кормление;  но  когда
явился из Литвы более важный для Москвы выходец, князь Александр  Нелюб,
то великий князь Василий отдал Переяславль ему; вероятно, это самое обс-
тоятельство заставило кашинского князя вступить в переговоры  с  старшим
братом своим, Иваном тверским, который возвратил ему Кашин.
   Между тем Юрий Всеволодович холмский все жил в Москве и вдруг в  1407
году поехал в Орду искать великого  княжения  Тверского  под  двоюродным
братом своим Иваном. Последний, узнав об этом, также отправился  в  Орду
судиться с Юрием; но легко было предвидеть, кто из двух  будет  оправдан
на этом суде - богатый ли Иван или безземельный Юрий? Все князья ордынс-
кие, говорит летописец, оправили князя Ивана Михайловича и с честию  от-
пустили его в Тверь, а Юрий остался в Орде. В 1408 году поднялась вражда
между князем Иваном Михайловичем и племянником его  Иваном  Борисовичем,
которому он до сих пор покровительствовал: услыхав о приближении дяди  с
войском к Кашину, Иван Борисович бежал в Москву, но  мать  его  отвезена
была пленницею в Тверь, и в Кашине сели наместники великого князя тверс-
кого, т. е., как надобно полагать, в той части  Кашина,  которою  владел
Иван Борисович, ибо тут же сказано, что князь Иван  Михайлович  заключил
мир с братом своим, Василием кашинским. Мир этот, однако, продолжался не
более трех лет: в 1412 году встало опять между братьями нелюбье великое,
по выражению летописца: князь Иван Михайлович  тверской  велел  схватить
брата своего Василия Михайловича кашинского вместе с  женою,  боярами  и
слугами; княгиню велел отвезти в Тверь, а самого Василия  Михайловича  в
Старицу; но при переправе через реку Тмаку, когда все провожатые сошли с
лошадей, князь в одном терлике, без кивера погнал свою лошадь вброд, пе-
реправился через реку и потом поскакал по неезжалым дорогам; в одном се-
ле посчастливилось ему найти преданного человека, который  заботился  об
нем, укрывал в лесу, перенимал вести и, улучив  наконец  удобное  время,
убежал с князем в Москву.
   В это самое время явился из Орды в Тверь посол лютый звать князя Ива-
на к хану; тот поехал, но еще прежде него отправился в  Орду  из  Москвы
брат его Василий, прежде и возвратился и, пользуясь отсутствием старшего
брата, попытался было овладеть Кашином с татарами; но князь Иван Борисо-
вич с тверскою заставою (гарнизоном) не пустил его в город. Это  показы-
вает, во-первых, что Василий успел склонить хана на  свою  сторону,  ибо
тот дал ему татар в помощь, во-вторых, видим, что князь  Иван  Борисович
помирился уже с старшим дядею и действовал  за  него,  против  младшего.
Скоро перемена хана в Орде переменила и дела тверские: враждебный  князю
Ивану Михайловичу хан Зелени-Салтан был убит, и  преемник  его  отпустил
тверского князя с честию и пожалованием.
   Этим оканчиваются известия о тверских делах в княжение Василия Димит-
риевича. Дела ордынские и литовские  мешали  московскому  князю  пользо-
ваться тверскими усобицами; сначала князь Иван Михайлович был в союзе  с
Москвою и послал полки свои на помощь Василию Димитриевичу против Витов-
та к реке Плаве; но тут московский князь скрыл свои переговоры с  Витов-
том от князей и воевод тверских; кроме того, в договорной грамоте с  ли-
товским князем написал имя тверского великого  князя  ниже  имен  родных
братьев своих Димитриевичей, вследствие чего тверичи с гневом  ушли  до-
мой, и князь их с тех пор перестал помогать Москве 26. Несмотря  на  то,
однако, он не смел и думать  об  открытой  борьбе  с  Москвою.  Опасение
тверского князя затронуть могущественную Москву видно из того, что когда
Эдигей во время осады Москвы послал звать его к себе на помощь  с  войс-
ком, то князь Иван показал вид, что послушался приказа, и поехал к  Эди-
гею, только один, без войска; а потом под предлогом болезни  возвратился
с дороги. Современники считали этот поступок тверского князя  мастерским
делом; вот что говорит летописец: "Таковым  коварством  перемудрова,  ни
Эдигея разгнева, ни князю великому погруби, обоим обоего избежа;  се  же
створи уменски, паче же истински".
   Тверской князь боялся князя московского наравне  с  ханом  татарским;
это всего лучше показывает значение Москвы при сыне  Донского;  несмотря
на то, Василий Димитриевич не мог еще смотреть на  хана  как  только  на