давало племяннику предлог к восстанию против них. В  этой  новой  борьбе
дяди с племянником как бы нарочно племянник является малолетным и потому
неспособным действовать сам по себе; до сих пор, когда племянники  восс-
тавали против дядей, то это было обыкновенно восстание более  даровитой,
более сильной личности; но теперь, как нарочно, слабый отрок вступает  в
борьбу против сильного своим правом  старого  дяди,  следовательно,  все
преимущества, по-видимому, на стороне последнего, а между тем  побеждает
малолетный племянник, и тем резче обнаруживается вся крепость нового по-
рядка вещей, который не зависит более от личных средств.
   Могущественные средства малолетнаго Василия обнаружились в самом  на-
чале: в ту самую ночь, как умер великий князь Василий Димитриевич,  мит-
рополит Фотий послал своего боярина в Звенигород  к  Юрию  звать  его  в
Москву. Но Юрий не захотел признавать племянника старшим, боялся принуж-
дения в Москве, боялся даже оставаться поблизости в Звенигороде и  уехал
в отдаленный Галич, откуда прислал с угрозами к племяннику и с  требова-
нием перемирия месяца на четыре. В Москве согласились на перемирие,  ко-
торое было употреблено с обеих сторон для собрания  войска.  Бояре  мос-
ковские с малолетним князем своим предупредили Юрия и пошли к Костроме с
большим войском, в котором находились и остальные дядья великого  князя,
Димитриевичи; это напугало Юрия, который побежал в Нижний Новгород и сел
там; против него отправлен был брат его Константин Димитриевич,  который
прежде сам вооружался за старшинство дядей; Юрий из Нижнего  побежал  за
Суру и стал на одном ее берегу, а Константин на другом и, постоявши нес-
колько времени, возвратился в Москву под тем предлогом, что нельзя  было
перейти реку: но, по некоторым, очень  вероятным  известиям,  Константин
радел не племяннику, а брату и потому не хотел, как должно, преследовать
Юрия, который возвратился в Галич и послал в Москву просить опять  пере-
мирия на год. Но если для Юрия выгодно было не заключать  окончательного
мирного договора, в котором он принужден был бы отказаться от своих при-
тязаний, если ему выгодны были только перемирия, которые  позволяли  ему
собирать силы и выжидать удобного времени, то в Москве, наоборот, желали
чего-нибудь решительного, и по общему совету - митрополита, матери вели-
кокняжеской Софии, дядей и даже деда Витовта литовского - митрополит Фо-
тий отправился в Галич уговаривать Юрия к вечному миру.  Юрий,  узнавши,
что митрополит едет, встретил его с  детьми,  боярами,  лучшими  людьми,
собрал и чернь всю из городов и деревень и поставил ее по горе так, что-
бы Фотий мог видеть большую толпу народа при въезде в город. Но галицкий
князь не достиг своей цели, не испугал митрополита, который, взглянув на
густые толпы черни, сказал ему: "Сын князь Юрий! не  видывал  я  никогда
столько народа в овечьей шерсти", давая тем знать, что  люди,  одетые  в
сермяги, - плохие ратники.
   Начались переговоры: митрополит настаивал на вечный мир, но  Юрий  не
хотел об нем слышать, а требовал только перемирия, Фотий  рассердился  и
выехал из Галича, не благословив ни князя, ни город, и вдруг  после  его
отъезда открылся мор в Галиче. Юрий испугался, поскакал сам за  митропо-
литом, нагнал его за озером и едва успел со слезами умолить его  возвра-
титься. Фотий приехал опять в Галич, благословил народ, и мор стал прек-
ращаться, а Юрий обещал митрополиту послать и действительно послал  двух
бояр своих в Москву, которые заключили мир на том условии, что  Юрий  не
будет искать великого княжения сам собою, но ханом: кому хан даст  вели-
кое княжение, тот и будет великим князем. Но понятно,  что  и  это  была
только одна уловка, одно средство продлить нерешительное положение,  по-
тому что если и прежние князья мало обращали внимания на  решения  ханс-
кие, то могли ли повиноваться им сын и внук Донского? Вот  почему  после
того ни дядя, ни племянник не думали ехать в Орду, и Юрий, отчаявшись  в
успехе своего дела, заключил в 1428 году договор с Василием, по которому
признавал себя младшим братом племянника и обязывался не искать великого
княжения под Василием. Но в 1431 году Юрий  прислал  означенный  договор
вместе со складною грамотою, и оба соперника решились ехать  в  Орду,  к
хану Махмету. Обратив внимание на время возобновления вражды, мы не  мо-
жем не прийти к мысли, что поводом к нему была смерть  Витовта:  в  1428
году Юрий признал старшинство племянника, потому что в  предыдущем  году
великая княгиня Софья Витовтовна ездила к отцу и поручила ему сына и все
Московское княжество; в 1430 году Витовт умер, и на его месте стал  кня-
жить Свидригайло, побратим, свояк Юрия; вот почему последний в 1431  го-
ду, пользуясь благоприятною для себя переменою обстоятельств,  разрывает
с племянником.
   В челе московского боярства стоял тогда известный уже нам боярин Иван
Димитриевич Всеволожский, хитрый, ловкий, находчивый, достойный преемник
тех московских бояр, которые при отце,  деде  и  прадеде  Василия  умели
удержать за Москвою первенство и дать ей могущество. Когда Юрий по  при-
бытии в Орду уехал в Крым вместе с доброжелателем своим,  могущественным
мурзою Тегинею, который обещал ему великое  княжение,  Иван  Димитриевич
подольстился к остальным мурзам, возбудил их самолюбие и ревность к  мо-
гуществу Тегини. "Ваши просьбы, - говорил он им, - ничего  не  значат  у
хана, который не может выступить из Тегинина слова: по его слову  дается
великое княжение князю Юрию; но если хан так сделает, послушавшись Теги-
ни, то что будет с вами? Юрий будет великим князем в Москве, в Литве ве-
ликим князем побратим его Свидригайло, а в Орде будет сильнее  всех  вас
Тегиня". Этими словами, говорит летопись,  он  уязвил  сердца  мурз  как
стрелою; все они стали бить челом хану за князя Василия и так  настроили
хана, что тот начал грозить Тегине смертию, если он вымолвит хотя  слово
за Юрия. Весною 1432 года был суд между дядею и племянником: Юрий  осно-
вывал свои права на древнем родовом обычае, доказывал летописями и,  на-
конец, ссылался на кривотолкуемое завещание Донского. За Василия говорил
Иван Димитриевич, он сказал хану: "Князь Юрий ищет великого княжения  по
завещанию отца своего, а князь Василий по твоей  милости;  ты  дал  улус
свой отцу его Василию Димитриевичу, тот, основываясь на  твоей  милости,
передал его сыну своему, который уже столько лет княжит  и  не  свергнут
тобою, следовательно, княжит по твоей же милости". Эта лесть, выражавшая
совершенное презрение к старине, произвела свое действие: хан дал  ярлык
Василию и даже хотел заставить Юрия вести коня под племянником, но  пос-
ледний сам не захотел нанести такой позор дяде; Юрию уступлен был  также
Дмитров, выморочный удел брата его Петра (умершего  в  1428  году).  Так
кончился суд в Орде; разумеется, он не мог потушить распри; Юрий не  мог
забыть неудачи, а в Москве не могли не воспользоваться своим  торжеством
для окончательного низложения соперника. Вот почему в том же году встре-
чаем известие, что Юрий побоялся жить вблизи от Москвы,  в  новоприобре-
тенном Дмитрове, и уехал опять в Галич, а Василий тотчас же  выгнал  его
наместников из Дмитрова и захватил город; но вдруг дела в Москве  неожи-