венных средств".

Читая этот отрывок, приходишь к горестному заключению, что не биохими-
ческое,  а  скорее гастрономическое восприятие многих лечебных древних
средств препятствует их холодной практической оценке.  Конечно, латынь
и  требования антисептики как будто находятся в вопиющем антагонизме с
использованием мочи и навоза.  Но это ложное противоречие. И более чем
справедливо мнение В. В. Корпачева, что "часто просто высказывает-
ся умозрительное отрицательное суждение,  основанное не на эксперимен-
тальных данных, а лишь на эстетической несовместимости старых рекомен-
даций с современными методами лечения".  Но эстетство - только
внешняя,  как  ни странно,  наиболее приглядная часть обратной стороны
медали.  Другая, вероятно, отчеканена нелюбовью к логике, необоснован-
ным  презрением  к древнему опыту народа и незнанием истории медицины.
Вероятно,  Г. Попов не знал, что средства лечения, о которых он писал,
уже были проверены тысячелетним опытом.

Действительно, использование  мочи  и  твердых экскрементов в качестве
лечебных средств,  если и не существовало всегда,  то было  введено  в
практику,  по меньшей мере,  несколько тысяч лет назад. Какие логика и
эксперименты привели к выявлению лечебного действия  этих  препаратов,
нам  неизвестно.  Обычные  ссылки на практический народный опыт как их
источник представляются достаточно легковесными.  Согласитесь,  кто бы
стал  экспериментировать,  например,  принимая свиную мочу для лечения
почечно-каменной болезни!  Не исключено, что появление этих "неэс-
тетичных" средств в арсенале древней медицины было вызвано логикой
и способами восприятия окружающего мира,  отличными от наших.  И, воз-
можно,  другими способами получения информации,  совсем не обязательно
худшими, чем те, которыми мы располагаем, в пользу чего свидетельству-
ют многие древние достижения, трудные для расшифровки, а в ряде случа-
ев и недоступные для воспроизведения нашим современникам.

Созданные на основе неизвестной нам информации и логики,  может быть и
частично  позаимствованные  у  животных,  эти способы лечения дошли до
нас, будучи уже частично утерянными, фрагментарными и, конечно же, без
их исходной концептуальной базы.  Поздние потребители этих способов, в
том числе и малограмотные русские крестьяне XIX века, естественно, ру-
ководствовались  уже  своими  представлениями о концептуальных основах
этих способов,  представлениями,  безусловно, примитивными и отличными
от тех,  которые были использованы при создании этих способов.  Несом-
ненно, что при их современной оценке принимать во внимание медицинские
воззрения таких потребителей бессмысленно.  Интересно, что представле-
ния даже образованных пациентов о том или ином способе  лечения  почти
всегда  воспринимаются  врачами со снисходительной иронией.  Тем более
странно, что взгляды крестьян были вдруг учтены и осмеяны.

Изложенное приводит к выводу, что излишнее эстетство и недостаток зна-
ний порождают медицинские заключения, которые трудно отнести к разряду
корректных.  В особенности,  если в них  привносятся  слова  о  потере
нравственности. Согласимся, что болезнь как особое состояние позволяет
несколько ослабить некоторые эстетические и этические нормы,  принятые
среди здоровых людей.  Например, господа мужчины, спустить брюки и по-
казать ягодицы незнакомой даме - не вполне вписывается в нормативы
поведения  в  филармонии.  Но не осудите же вы больного,  стягивающего
штаны,  чтобы медсестра сделала ему укол. Врать нехорошо, но, как счи-
тают многие врачи, нельзя говорить неизлечимому больному, что он скоро
умрет;  нужно его обнадежить,  т. е. обмануть. Таким образом, болезнь,
особенно тяжелая, позволяет и врачу, и больному временно отказаться от
некоторых обыденных стереотипов поведения ради выздоровления, в дости-
жении  которого  важно  не упустить в обличительном раже возможностей,
пусть крайне неканонических с обычной точки зрения.  Претензии  врачей
на профессиональную святость,  естественно, несимпатичны. Но когда они
мешают обретению больными здоровья,  а то и спасения,  их уже  следует
расценивать как тяжкое нарушение морали, иными словами, Грех, не прик-
рываемый никакими инструкциями и не замаливаемый никакими клятвами.

<%2>Высокая эффективность (не говоря уже о  доступности)  уринотерапии
не  видна  разве  что слепому.  Неспецифические механизмы ее лечебного
действия достаточно тривиальны,  а многие специфические легко выявляе-
мы,  в  диссертационном  плане она вполне перспективна,  в особенности
сейчас,  после появления электропунктурной  диагностики.  Наконец,  ей
легко  придать импозантность,  так ценимую в медицине.  Но это сравни-
тельно мелкие доводы.<%0>

Любая страна обязана иметь комплекс технологий различного  назначения,
используемых  в тех или иных жизненных обстоятельствах,  в том числе и
критических технологий.  Под последними мы  подразумеваем  технологии,
позволяющие системе сохраниться в условиях выхода ее за пределы (усло-
вия) устойчивого существования.  Применительно к здравоохранению можно
говорить  о том,  что такая запредельная ситуация в Украине уже сложи-
лась: чрезвычайное ухудшение качества жизни и снижение бюджета здраво-
охранения  привело к увеличению заболеваемости и смертности нашего на-
рода.  Вряд ли стоит уповать в этих условиях  на  чудо;  экономический
кризис может тянуться и даже развиваться неопределенно долго и нанести
народу непоправимый ущерб.  Из этой ситуации есть  только  один  выход
-  срочное внедрение в практику критических методов профилактики и
лечения.  Полагаем, что материалы настоящей книги достаточно корректно
доказывают, что уринотерапия является одной из критических медицинских
технологий.

Следует коснуться возможной роли уринотерапии  во  всей  постсоветской
медицине,  которая должна адаптироваться к новым геополитическим и со-
циально-экономическим обстоятельствам, существенно осложнившим и ухуд-
шившим возможности ее функционирования.  Эта адаптация неизбежна, пос-
кольку реальное содержание практической медицины было всегда  втиснуто
в современные ей социально-экономические и другие рамки. Если исходить
из наиболее честного, а значит достаточно "черного", прогноза,
эта медицина еще долго будет бедной и, следовательно, адаптация к бед-
ности является ее первоочередной задачей (при том условии,  что она не
собирается пользовать только состоятельных пациентов).