ними словами ругать революционеров, как он их ругает, если уж до  такого
самозабвения льстить при этом Наполеону, как он льстит, то дело  пройдет
гладко и книга выйдет в свет. Но он ошибся: книга была воспрещена и кон-
фискована "за тягостные воспоминания, которые она пробуждает". Так  было
сказано в официальной бумаге.
   Грех, который наполеоновское правительство никогда не  прощало  авто-
рам, заключался в "тайном якобинстве". А "тайное якобинство"  усматрива-
лось в самых неожиданных признаках: например, если человек очень  хвалил
нравственность древнего грека Аристида или честность Катона, то  потому,
что Афины и Рим были республиками, автор немедленно брался под  подозре-
ние: не хочет ли он сказать что-то похвальное о  республиканском  образе
правления?..
   Жестокий гнет наложен был Наполеоном и на прессу покоренных  народов.
Тут малейший намек на порабощение отечества грозил не  только  закрытием
газеты, конфискацией книги, но и опасностью для автора. Пример книгопро-
давца Пальма, расстрелянного по требованию Наполеона в Нюрнберге  только
за то, что он отказался назвать автора не понравившейся Наполеону брошю-
ры, показывал, чего могут ждать писатели и издатели в покоренных странах
при малейшей попытке проявить скорбь об угнетенной родине.
   Проводимое самыми решительными мерами искоренение всяких воспоминаний
о революционных событиях и принципах во Франции и не менее крутое  прес-
ледование всякого намека на национальное освобождение и  самоопределение
в завоеванной Европе - таковы руководящие мотивы всей наполеоновской по-
литики в области печати.
   Уже через два месяца после битвы при Маренго и через несколько недель
после своего возвращения из Италии первый консул издал постановление (12
августа 1800 г.) об образовании комиссии для выработки проекта гражданс-
кого свода законов, кодекса гражданского права, который должен был стать
краеугольным камнем всего юридического быта Франции и завоеванных ею зе-
мель. Дело было колоссально трудное, и поэтому Наполеон назначил  в  эту
комиссию всего четырех человек: он  терпеть  не  мог  больших  комиссий,
длинных речей, многочисленных заседаний. Все четверо были очень  крупные
юристы.
   Этот кодекс получил впоследствии  наименование  "Кодекса  Наполеона",
подтвержденное декретом 1852 г. и до сих пор  не  отмененное  официально
(хотя его называют также "гражданским  кодексом").  Наполеоновский  свод
гражданских законов, по мысли законодателя, должен был юридически  офор-
мить и закрепить победу, одержанную буржуазией над феодальным строем,  и
обеспечить несокрушимость позиций, которые должна в новом  обществе  за-
нять частная собственность, сделать принцип полной буржуазной  собствен-
ности неуязвимым для каких бы то ни было нападений, откуда бы они ни ис-
ходили: от феодалов, не желающих ложиться в гроб,  или  от  пролетариев,
желающих порвать свои цепи.
   Наполеон считал, что революция произошла во Франции  не  потому,  что
Франция жаждала свободы, а потому, что хотела равенства. Под  равенством
он понимал одинаковость гражданских прав, обеспечиваемых законом, но  не
социально-экономических условий существования граждан.  Равенство  граж-
данских прав он и решил прочно обеспечить своим кодексом. "Свобода  была
только предлогом" (la liberte n'a ete qu'un pretexte), говорил он о  ре-
волюции. И уничтожив политическую свободу, он закрепил  и  кодифицировал
"равенство", как он его понимал.
   С точки зрения ясности, последовательности, логической  выдержанности
в защите интересов буржуазного государства Наполеоновский кодекс в самом
деле, может быть, заслуживает тех одобрений, какими  его  с  давних  пор
осыпала (и осыпает) буржуазная юридическая литература  капиталистических
стран. Никто, однако, даже при минимальной доле беспристрастия, не будет
отрицать, что этот свод законов был шагом назад сравнительно с законода-
тельством Французской буржуазной революции. Конечно, он был  прогрессив-
ным шагом сравнительно со сводами законов, царившими на остальном  евро-
пейском континенте. Но многое, данное революцией, было взято назад.
   Женщина поставлена Наполеоном в бесправное положение перед лицом мужа
и, кроме того, в приниженное, невыгодное положение относительно  братьев
в наследственном праве. Совершенно отменены гуманные  законы  революции,
уравнивающие в правах так называемых "незаконных" детей  с  "законными".
Восстановлена так называемая "гражданская смерть" для осужденных на  ка-
торжные работы и присужденных к другим тяжким наказаниям, хотя эта  тяж-
кая прибавка к судебной каре была отменена при революции. Наполеон помо-
гал устраивать новое общество, учитывая все то, что было строго  необхо-
димо для широчайшей, беспрепятственной экономической деятельности  круп-
ной буржуазии, и отметая прочь все тенденции, которые выражали  демокра-
тические стремления мелкой буржуазии. Могут спросить: неужели и  в  этом
колоссальном деле создания гражданских законов все обошлось без  попыток
протеста, без стремления сохранить былую революционную  широту  в  новом
законодательстве? Такие попытки были. Когда кодекс стал проходить  через
"законодательные учреждения", то кое-кто в Трибунате вздумал робко  воз-
ражать, но ровно ничего из этой слабой оппозиции не вышло.
   Эти возражения были разрешены крайне легко: Бонапарт исключил из Три-
буната всех членов, кроме 50 самых молчаливых, и кстати  уж  постановил,
что отныне в Трибунате не будет никогда больше 50  человек.  После  этой
попутной конституционной реформы дело пошло как по маслу. В  марте  1803
г. Наполеоновский кодекс, уже обсужденный в Государственном совете,  на-
чал проходить через Законодательный корпус, который даже и права не имел
дебатировать, а молча принимал статью за статьей. В марте  1804  г.  ко-
декс, подписанный Наполеоном, стал основным законом и базисом  французс-
кой юриспруденции. Французская крупная буржуазия получила то, чего хоте-
ла; буржуазная революция дала свой посмертный плод,  потому  что  теперь
было ясно, что говорить о продолжающейся революции во Франции  после  18
брюмера ни в коем случае нельзя. Но ни один историк не вправе забывать о
громадном прогрессивном значении этого гражданского кодекса  для  завое-
ванных Наполеоном стран Европы.
   В кодекс включены были с течением времени и те законы, которыми Напо-
леон обуздывал рабочий класс еще более прочно, чем это делалось  раньше.
Не только остался в полной силе закон Ле Шапелье (1791 г.), приравниваю-
щий даже самые мирные стачки, даже простой уход с работы  по  сговору  с
товарищами к преступлениям, наказуемым в порядке уголовного  преследова-
ния, но были еще, кроме того, созданы "рабочие книжки",  которые  храни-
лись у хозяина и без которых рабочего нигде не принимали на новое место.
А в эти книжки прежний хозяин вписывал и аттестацию рабочего  и  обозна-
чал, по каким причинам он уволил  данного  рабочего.  Можно  себе  легко
представить, как злоупотребляли хозяева этой полнейшей возможностью  ли-