тическом и Средиземном морях. Франция обязывалась  эвакуировать  Египет,
убрать войска из Рима и вернуть его и другие папские  владения  римскому
папе. Вот и все главные условия. Но ведь самое важное было вовсе не это.
Разве из-за этого английская правящая аристократия и буржуазия тратили в
течение девяти лет миллионы на свои и чужие войска, рассылали  флоты  во
все океаны?
   Самое тяжкое для правящих сфер Англии было то, что им не удалось выр-
вать из когтей  Бонапарта  ни  одного  из  его  европейских  завоеваний.
Бельгия и Голландия, Италия, левый берег Рейна и Пьемонт остались в пря-
мом его обладании, вся западная Германия была отныне его беспомощной до-
бычей. Все эти завоеванные, или пока еще не совсем завоеванные,  страны,
попадая под прямую или косвенную власть Бонапарта, исчезали для английс-
кого сбыта, для импорта как английских фабрикатов, так и английских  ко-
лониальных продуктов. Ничего не  вышло  из  всех  стремлений  английских
уполномоченных в Амьене положить основы для выработки сколько-нибудь вы-
годного для Англии торгового договора. О богатом внутреннем  французском
рынке не приходилось, конечно, и думать: как он был закрыт  наглухо  для
английского ввоза еще до Бонапарта, так и остался закрытым. А кроме это-
го, с чисто военной, чисто политической точки зрения безопасность Англии
от французских нападений не могла быть сколько-нибудь прочно обеспечена.
Пока Бонапарт царил над Бельгией и Голландией, он говорил, что  "Антвер-
пен - это пистолет, направленный в английскую грудь".
   Амьенский мир не мог оказаться очень длительным, Англия не чувствова-
ла себя еще настолько побежденной. Но в тот момент, когда в Париже  и  в
провинции узнали о подписании мирного трактата с Англией, удовлетворение
было полное. Самый грозный, самый богатый, самый упорный и  непримиримый
враг, казалось, признал себя побежденным, утвердил  своей  подписью  все
завоевания Бонапарта. Кончилось долгая, тяжкая война с Европой, и кончи-
лась полной победой на всех фронтах.
   Недолго суждено было Франции и Европе пользоваться миром при Наполео-
не. Но эти два года - от весны 1801 г.,  когда  состоялось  замирение  с
Австрией, до весны 1803 г., когда после короткого Амьенского мира  опять
началась война с Англией,- были полны кипучей деятельности  Наполеона  в
области организации управления страной и законодательства. Теперь он мог
приняться систематически за те законодательные труды, которые  волей-не-
волей должен был откладывать до сих пор; хотя он начал заниматься ими  и
после Маренго, но дела эти не могли стоять у него на первом плане,  пока
не было окончательного мира с Австрией и с Англией и пока сношения с им-
ператором Павлом направляли мысль на новые трудные войны и далекие заво-
евания.
   Настало время, когда он мог поставить, обсудить и разрешить целый ряд
капитальнейших вопросов администрации, финансов, экономики, гражданского
и уголовного законодательства. Метод его работы над теми государственны-
ми проблемами, которых он не знал, был таков. Бонапарт председательство-
вал на заседаниях созданного им Государственного совета, выслушивал док-
лады министров, приказывал, чтобы являлись те, кто непосредственно рабо-
тал над этими докладами, и выспрашивал подробно обо всем,  что  казалось
неясным.
   Больше всего он любил говорить со  специалистами  и  у  них  учиться.
"Когда попадаете в незнакомый город,- поучал он своего пасынка,  Евгения
Богарне, впоследствии вице-короля Италии,- то вы не скучайте, а изучайте
этот город: откуда вы  знаете,  не  придется  ли  вам  его  когда-нибудь
брать?" Весь Наполеон в этих словах: накоплять знания для  реального  их
использования. Он удивлял английских капитанов, говоря с ними о  подроб-
ностях оснастки не только французских, но и английских кораблей и о раз-
нице в канатах английских и французских.
   Экономике (а в ту эпоху это были вопросы развития  капиталистического
производства), как увидим дальше, Наполеон придавал колоссальное  значе-
ние, и вопросы торговли и промышленности, вопросы производства и  сбыта,
тарифов и таможен, морского фрахта и сухопутных сообщений  были  им  уже
через 2-3 года после начала правления так изучены, что он знал о  причи-
нах удешевления или вздорожания лионского бархата не хуже лионских  куп-
цов и мог уличить в мошенничествах - и определить, в каких именно,- под-
рядчика, строящего шоссейную дорогу на конце колоссальной империи, был в
состоянии не только разрешить своим властным словом пограничный спор или
покончить с путаницей чересполосиц между  отдельными  германскими  госу-
дарствами и князьями, но и мотивировать свое решение ссылкой на  историю
этого спора и этих чересполосиц.
   Наполеон выслушивал всех, от кого мог надеяться получить дельное ука-
зание, но решал сам. "Выиграл сражение не тот, кто дал хороший совет,  а
тот, кто взял на себя ответственность за его выполнение и  приказал  вы-
полнить",- говаривал он. Среди  множества  мнений,  которые  выслушивает
главнокомандующий, часто может случиться и  одно  правильное,  но  нужно
уметь его выбрать и использовать. Точно так же и в  законодательных  ре-
формах и во всем ведении внутренней политики. Но издать  повеление  тоже
является вовсе не концом, а лишь началом дела. Проверку того,  исполнены
ли приказы. Наполеон считал ничуть не менее важным делом в государствен-
ном управлении, чем самую отдачу этих приказов,- и признавал непременной
обязанностью министра доискиваться до  точнейшего  определения  личности
виновного в неисполнении приказа или небрежном или замедленном  его  ис-
полнении. Бюрократическая служба была при нем делом очень  тяжелым.  Ло-
житься спать приходилось поздно, вставать - рано, вспоминали потом  слу-
жившие при нем старые чиновники. По его мнению, для правительства важнее
всего извлечь из человека то, что он может дать,- а если люди  при  этом
не будут долго заживаться на свете,- то это само по себе вовсе и неважно
для государства. Наполеон даже выразил это характерное для него  убежде-
ние в следующих откровенных словах: "Не давать  людям  состариться  -  в
этом состоит большое искусство управления" (ne pas laisser vieil-lir les
hommes!). Он старался обеспечить должностной аппарат хорошими  окладами,
но уж зато выжимал из людей все, что только возможно было из них выжать.
Сам работая непрерывно почти круглые сутки, за  вычетом  немногих  часов
для сна, 15 минут на обед и меньше 15 минут  на  завтрак,-  Наполеон  не
считал нужным проявлять к другим больше снисходительности, чем к  самому
себе. И точь-в-точь, как он это делал с солдатами и офицерами.  Наполеон
не только страхом суда, наказания, увольнения заставлял  чиновников  си-
деть за работой сверх всякой меры. Старик Тремок, долго тянувший при На-
полеоне тяжелую служебную лямку в качестве чиновника  канцелярии,  потом
аудитора Государственного совета, говорит, что  у  Наполеона  было  "ис-
кусство увеличивать в людях преданность делу той фамильярностью, с кото-
рой он умел, при случае, обращаться с низшими, как с равными", и это ис-