волны "мажоритарными", завтра они, вероятно,  будут  "мини-мажоритарными"  -
правление большинства сольется с властью меньшинств.



   Полупрямая демократия

   Вторым строительным блоком политических  систем  завтрашнего  дня  должен
быть принцип "полупрямой демократии"  -  переход  от  нашей  зависимости  от
представителей к тому, чтобы  представлять  себя  самим.  Сочетание  того  и
другого - это полупрямая демократия.
   Разрушение консенсуса, как мы уже видели,  ниспровергает  саму  концепцию
представительства. Если между избирателями дома нет согласия, кого на  самом
деле "представляет" представитель? В то же время законодатели пришли к тому,
что в придании законам формы все  больше  полагаются  на  поддержку  штатных
помощников и советы  внешних  экспертов.  Известно,  что  члены  британского
парламента слабы перед бюрократией  Уайтхолла,  потому  что  им  не  хватает
адекватных штатных помощников, и поэтому власть переходит  от  парламента  к
неизбираемой гражданской службе.
   Конгресс  Соединенных  Штатов,   пытаясь   создать   противовес   влиянию
исполнительной  бюрократии,  создал  собственную  бюрократию   -   Бюджетное
управление Конгресса, Управление технологической оценки и другие необходимые
службы. Таким образом, штат Конгресса за прошедшие 10 лет вырос с 10 700  до
18 400 человек(7). Но это просто перенесло проблемы [673] извне внутрь. Наши
избранные представители знают все меньше и меньше о мириадах мер, по которым
должны принимать решения, и вынуждены все  больше  и  больше  полагаться  на
суждения других. Представитель уже не представляет себя.
   В самой своей основе парламенты, конгрессы и собрания  теоретически  были
местами,  где  можно  примирить  требования  соперничающих  меньшинств.   Их
"представители"  могли  совершать  сделки  от  их  имени.  При   сегодняшних
антикварных и  тупых  политических  инструментах  ни  один  законодатель  не
способен  даже   уследить   за   многими   группками,   которые   номинально
представляет, не говоря уж о том, чтобы эффективно делать оценки и заключать
сделки для них. И чем более перегруженным становятся американский  Конгресс,
германский Бундестаг или норвежский Стортинг, тем хуже положение.
   Это  помогает   объяснить,   почему   становятся   непреклонными   группы
политического давления,  занимающиеся  одной  проблемой.  Видя  ограниченную
возможность  для  сложных  сделок  или   примирения   через   Конгресс   или
законодательные учреждения, они предъявляют системе  требования,  по  поводу
которых   невозможно   вести   переговоры.    Концепция    представительного
правительства, как последнего маклера, также рушится.
   Уже  давно  разрушается  торговля,  решения   принимаются   со   скрипом,
усиливается  паралич  представительных  институтов,  и,   вероятно,   многие
решения, которые сейчас принимаются малым количеством  псевдопредставителей,
придется постепенно передать самому электорату. Если наши избранные  маклеры
не могут заключать сделки для нас,  нам  придется  делать  это  самим.  Если
законы, которые они создают, далеки от  [674]  нас  или  не  отвечают  нашим
нуждам, нам придется  создавать  свои  собственные.  Однако  для  этого  нам
понадобятся новые институты, а также новые технологии.
   Революционеры Второй волны,  которые  изобрели  сегодняшние  институты  с
набором  представителей,  вполне  сознавали   вероятность   прямой,   а   не
представительной демократии. В конституции  Французской  революции  1793  г.
были признаки прямой демократии: "сделай сам"(8). Американские революционеры
знали все о городских ратушах Новой Англии и  формировании  мелкомасштабного
органического консенсуса. Позднее в Европе Маркс и его  последователи  часто
обращались к Парижской Коммуне как  модели  участия  граждан  в  создании  и
исполнении законов(9). Но недостатки и ограничения прямой  демократии  также
были хорошо известны и в то время более убедительны.
   "В "The Federalist" было выдвинуто два возражения против такой инновации,
-  пишут  Мак-Коли,  Руд  и  Джонсон,  авторы  предложения  о   национальном
плебисците в Соединенных Штатах. - Первое, что  прямая  демократия  не  дает
возможности   проверки,   основывается   на   преходящих   и   эмоциональных
общественных реакциях. Второе, что коммуникации того дня не могли  управлять
механизмом"(10).   Существуют   проблемы   легитимности.   Как,    например,
раздраженное и возбужденное американское общество голосовало бы  в  середине
1960-х  по  вопросу  о  том,  сбросить  ли  атомную  бомбу  на  Ханой?   Или
общественность  Западной  Германии,  взбешенная   предложением   террористов
Баадер-Майнхоф создать  лагеря  для  "сочувствующих"?  Что  если  бы  Канада
провела плебисцит по Квебеку через неделю после того, как  к  власти  пришел
Рене  Левеск(11)?  Предполагается,   что   избранные   представители   менее
эмоциональны и более вдумчивы, чем общественность. [675]
   Однако проблему чересчур эмоциональной общественной реакции можно  решить
разными способами, например потребовав  периода  успокоения  или  повторного
голосования перед исполнением важных решений, принятых путем референдума или
через  другие  формы  прямой  демократии.  Один  из  воображаемых   подходов
предложен реальной программой, осуществленной  шведами  в  середине  1970-х,
когда  правительство  призвало  общественность   участвовать   в   выработке
национальной энергетической политики. Признавая,  что  многим  гражданам  не
хватает технических знаний о различных видах энергии  -  солнечной,  ядерной
или геотермальной, - правительство  создало  10-часовой  курс  энергетики  и
попросило каждого шведа, прошедшего этот или эквивалентный  курс,  высказать
официальные рекомендации правительству.
   Одновременно профсоюзы, образовательные центры  для  взрослых  и  партии,
находящиеся на разных  концах  политического  спектра,  создали  собственные
10-часовые курсы. Была надежда,  что  участие  примут  10  тыс.  шведов.  Ко
всеобщему удивлению, от 70 до 80 тыс. участвовали в  дискуссиях  в  домах  и
сообществах -  по  американским  меркам  это  эквивалентно  2  млн  граждан,
думающих вместе  о  национальной  проблеме.  Подобные  системы  легко  можно
использовать, чтобы уничтожить обвинения в "повышенной  эмоциональности"  на
референдумах и в других формах прямой демократии.
   На второе возражение тоже можно ответить.  Ведь  старые  коммуникационные
ограничения больше не стоят на пути расширенной прямой демократии. Эффектные
шаги  в  коммуникационной  технологии  впервые  открывают  умопомрачительное
множество путей для прямого участия граждан в принятии политических решений.
[676]
   He так давно  я  имел  удовольствие  публично  объявить  об  историческом
событии - первой  в  мире  "электронной  ратуше"  -  по  системе  кабельного
телевидения  "Кьюб"   в   Коламбусе,   Огайо.   Используя   эту   диалоговую
коммуникационную  систему,  жители  небольшого  предместья  Коламбуса  через
электронные средства  реально  принимали  участие  в  политическом  собрании