пощадил  русский свинец.  В это  же время  и под  самим корпусным
командиром Даву  убило ядром  лошадь и сильно  контузило маршала.
Все  эти  обстоятельства  были  причиной того,  что  атаки  этого
корпуса  были не  совсем  успешны, и  первое покушение  Наполеона
уничтожено в  главном пункте.  В семь часов  он велел возобновить
атаку с  гораздо большей  силой. Ней ступил на  левый фланг Даву;
корпус Жюно,  отданный в распоряжение Нея,  стал во вторую линию;
Мюрат велел тронуться трем кавалерийским корпусам: Нансути должен
был  подкреплять Даву,  Монбрен  - Нея,  Латур-Мобур следовать  в
резерве. Русским нетрудно было заключить, что противопоставленные
этим силам  их дивизии графа Воронцова  и Неверовского не будут в
состоянии  удерживать  неприятеля,  превосходящего  их числом,  и
князь  Багратион стянул  к угрожаемому  пункту все  войска, какие
имел  под  рукой, послав  просить  князя  Кутузова о  немедленном
подкреплении, которое и было ему послано.

Между тем Ней, Даву, Жюно и Мюрат повели атаку, подкрепляемую ста
тридцатью   орудиями.   Русская  артиллерия   и  пехота,   выждав
французов,  первая на  картечный, а  вторая на  ружейный выстрел,
поразили  их убийственным  огнем, но  не остановили  их движения.
Граф  Воронцов, занимавший  редуты,  должен был  первым выдержать
весь   натиск  неприятеля.   Его  сопротивление  не   могло  быть
продолжительно, судя по великому числу нападавших; но он сражался
до  тех пор, пока  его дивизия  не была истреблена.  Тут сражение
сделалось общим.  Даву и  Ней несколько раз  посылали к Наполеону
просить  подкрепления.  Наполеон отвечал,  что  еще слишком  рано
вводить в  дело свежие  войска. Он велел усилить  огонь с батарей
своего   левого   фланга,   на   который  русские   батареи,   по
превосходству позиции, отвечали успешно.

При начале боя на русском правом крыле вице-король Евгений стоял,
как  ему   было  предписано,  в   наблюдательном  положении  близ
Бородино; но  завидя, что Даву, Ней  и Жюно подаются вперед, счел
эту минуту благоприятной для наступления с целью прорвать русский
центр.  Оставив  часть  своих  войск  для  прикрытия  Бородино  и
наблюдения за правым крылом русской армии, он, с остальными тремя
своими   дивизиями,  направился   прямо  на   курганную  батарею,
защищаемую Раевским.

Когда  войска вице-короля  стали подходить,  с ними  завязалась в
кустарниках  перестрелка.  Оттеснив  русских  стрелков,  французы
двинулись  на  батарею.  Восемнадцать  ее орудий  и  стоявшие  по
сторонам артиллерийские роты  поражали их сильным огнем; несмотря
на это,  батарея взята.  Но едва французы овладели  ею, как сбиты
снова Ермоловым;  в то же время  Паскевич и Васильчиков ударили в
штыки,  один на  их левый,  другой на  их правый фланги.  На этой
батарее русские  взяли в плен генерала  Бонами, совсем исколотого
штыками.

Возвращением батареи, не долго  бывшей в руках французов, русские
восстановили дело в центре;  но урон, понесенный ими в людях, был
очень  велик, а  невознаградимой  потерей была  смерть Кутайсова.
Французы  еще полтора  часа  продолжали бесполезные  покушения на
батарею.

Между  тем Наполеон  поставил более  четырехсот орудий, и  под их
защитой  густые колонны  пехоты  и конницы  возобновили напор  на
князя  Багратиона.  Более   трехсот  орудий,  соединенных,  и  их
сближенный  резерв  приготовились  принять  неприятеля, дали  ему
подойти и открыли жесточайший огонь; но французы смело стремились
вперед. Весь фронт русских  колонн левого крыла двинулся в штыки.
Завязался кровопролитнейший  рукопашный бой, в котором истощились
все усилия храбрости. Нельзя  было отличить французов от русских.
Конный,   пехотинец,   артиллерист   -   в  пылу   сражения   все
перемешались;  бились штыками,  прикладами,  тесаками, банниками;
попирая ногами  падших, громоздились  на телах убитых  и раненых.
Одни  только  резервы  оставались  с  обеих  сторон  в  отдалении
неподвижны.

Следствием ужасного боя на  левом крыле было уступление французам
укреплений,  защищаемых  русскими  несколько  часов  с  геройским
мужеством.  Успеху  французов способствовали  их превосходство  в
числе и рана князя Багратиона.

Овладев  укреплениями  впереди русского  левого фланга,  Наполеон
приказал  Мюрату  атаковать  русских,  обойти их  левое  крыло  и
отрезать  от  тех  войск,  которые стояли  на  старой  смоленской
дороге. Громимая  русскими батареями, французская конница стройно
подвигалась вперед,  сначала шагом, потом рысью,  наконец во весь
опор; но полки лейб-гвардии измайловский и литовский, построясь в
каре,  принудили  нападающих на  них  отступить.  Однако же  сила
русских войск от ужаснейшей потери в людях, при всем их мужестве,
начинала  истощаться.   Это  не   скрылось  от  Наполеона,   и  в
подкрепление  кавалерийских атак  Мюрата  он послал  свою молодую
гвардию. Назначенная  решить участь  сражения, гвардия тронулась;
но едва  прошла небольшое  расстояние, Наполеон вдруг  заметил на
своем   левом  фланге   русскую  кавалерию,   отступление  колонн
вице-короля, тревогу  в обозах и в  тылу армии. Остановив молодую
гвардию, Наполеон  сам отправился  к вице-королю, желая  узнать о
причине замечаемого смятения.

Князь Кутузов,  удостоверившись лично,  что французы все  более и
более стягивают  свои силы  против русского левого  фланга, отдал
повеление  Милорадовичу  приблизиться   к  центру,  а  Платову  с
казаками  и  Уварову с  первым  кавалерийским корпусом  атаковать
левое крыло  неприятеля, чтобы  тем отвлечь внимание  Наполеона и
оттянуть часть его сил от русского левого фланга.

Это был  маневр превосходнейший, маневр, до  сих пор не оцененный
достойным образом!  Он-то заставил  Наполеона внезапно остановить