лишь наглецами, заселившими городские окраины, одновременно и угрозу, и шанс:
угрозу возможного гражданского неповиновения и восстания, и шанс получить
голоса и политическую поддержку новых избирателей.

Поселенцы же постепенно осознавали общность своих интересов и возможность
выгодно использовать свои голоса на выборах. Политики предложили им признание,
в котором отказывал закон. Основа взаимопонимания была ясна: поселенцам нужно
прекратить репрессии против себя и улучшить свои позиции на переговорах с
властями; политические деятели нуждаются в расширении поддержки, чтобы
выиграть выборы или завербовать сторонников для революционных преобразований.
Выход на политическую арену дал внелегальным жителям Лимы возможность вести
переговоры с властями не только о прекращении полицейских преследований, но и
о предоставлении им городских услуг, о поддержке и даже признании их прав на
землю.

Условия обмена были в пользу внелегальных поселенцев, поскольку они никогда не
чувствовали себя в долгу перед политиками, которые им покровительствовали,
тогда как последним приходилось предоставлять услуги авансом, чтобы получить
хоть какую-то поддержку. Вообще говоря, мигранты всегда рассматривали
политические союзы как своего рода инструмент. В итоге хотя временами и могло
показаться, что некие политики пользуются симпатиями новых горожан, но только
на первый взгляд. Политикам не удавалось надолго сохранять эту поддержку, она
всегда была пропорциональна тому, что могли предложить им в любой данный
момент сами политики.

Такое отношение влияло и на избрание лидеров внелегальных поселений, и на срок
пребывания их у власти. Как правило, поддерживали тех, кто имели или мог
быстро получить какой-то доступ к правительственным органам. Когда выяснялось,
что вожак потерял или не наладил связи, его немедленно отстраняли от дел.
Первая значительная волна политически организованных захватов земли совпала с
избранием в 1945 г. президентом республики Хосе Луиса Бустаманте-и-Риверо.
Может быть она началась за год до его официального вступления в должность. К
тому времени из каждых 100 домов в Лиме, 15 строились внелегально, 85 --
легально. APRA, бросившая все свое влияние среди избирателей на поддержку
Бустаманте, была явным врагом существующего порядка. Изначально марксистская
по духу, эта партия создала объединенную организацию, которая в рамках
движения к классовому согласию в Перу претендовала на представительство
интересов нарождающихся городских групп. В результате эта партия почти
инстинктивно симпатизировала внелегальным поселенцам и видела в них
потенциальную базу поддержки своих политических амбиций и революционных
планов. Действуя через свои профсоюзные ячейки, партия помогла организовать
ряд насильственных захватов. Другие левые группы последовали примеру APRA.
Желание стать выразителями политических интересов жителей внелегальных
поселков заставило их рассматривать захваты земли как акты борьбы за
социальную справедливость.

Эта форма участия в политической жизни оказалась очень продуктивной в период
конституционного правления президента Бустаманте. При наличии политической
поддержки, полиция не могла выдворить людей с захваченной земли, хотя попыток
пресечь эту практику было больше, чем прежде. Участие политиков сделало
вмешательство полиции неэффективным, а народную инициативу -- всемогущей. И
внелегальный сектор разрастался. К 1948 г., когда президент Бустаманте был
смещен генералом Мануэлем А. Одриа, из каждых 100 новых домов Лимы 19 было
построено внелегально и 81 -- легально.

Генерал Одриа объявил себя президентом и -вступил в соперничество с APRA и
левыми марксистскими партиями за политическое влияние во внелегальных
поселках. Будучи министром внутренних дел за год до переворота, Одриа знал
проблему не понаслышке и мог изобрести стратегию, как одновременно заручиться
симпатиями жителей внелегальных поселков и удовлетворить влиятельные группы,
заинтересованные в сохранении статус-кво. В то время основным приемом
внелегалов был еще постепенный захват земли, хотя уже учащались и
насильственные захваты, в результате которых появлялись все более и более
густонаселенные поселения. Главным из них было Сан Мартин де Поррес,
первоначально именовавшееся "Район промышленных рабочих им. 27 октября" -- в
честь даты, когда генерал Одриа захватил власть.

Благодаря взаимоотношениям и связям с простонародьем, режим генерала Одриа мог
предложить обществу лояльность со стороны внелегальных поселений.
Правительство использовало возможность давать права на землю, чтобы, не неся
серьезных расходов, уменьшить опасность политических беспорядков. В обмен на
каждый акт помощи Одриа получал чуть большую политическую поддержку, а то и
нейтральное отношение со стороны прагматически настроенных жителей поселений.

Политика генерала Одриа была также на руку городским и сельским
землевладельцам. Поддерживая создание внелегальных поселений, он способствовал
заселению городских окраин и ликвидации трущоб в центре города, на месте
которых возникали новые дома и торговые центры. Это вело к повышению цен на
землю и было выгодно для владельцев недвижимости. Такая политика косвенно
поощряла миграцию, и, значит, способствовала сохранению традиционного уклада в
деревне, что было выгодно сельским землевладельцам. Некоторые специалисты
истолковывали политику городского строительства в этот период как обдуманную
правительственную стратегию, имевшую целью привлечь в Лиму большую часть самых
настойчивых и предприимчивых людей, чтобы смягчить конфликты в деревне.
Поощряя захват преимущественно государственных пустующих земель, режим Одриа
рассеял опасения частных землевладельцев. При нем также начала осуществляться
программа строительства недорогих жилищ, задуманная еще при президенте
Бустаманте для уменьшения социальной напряженности.

Городские низы одобряли политику Одриа, поскольку благодаря благосклонности
диктатора выросли их шансы на получение жилья и укрепилось ожидаемое право
собственности. По подсчетам Дэвида Кольера, в правление генерала Одриа лишь в
15% случаев захват земли вызывал вмешательство полиции и лишь в 10% случаев за
этим следовало изгнание захватчика. Другими словами, 9 из каждых 10 захватов
были обречены на успех. По данным того же Кольера, существовал молчаливый
сговор между правительством Одриа и лидерами захватчиков. Разумеется, встреч с
самим президентом не было, но происходило общение с представителями или
лидерами его политической группы. Сам факт, что подобные встречи и переговоры
имели место, показывал внелегалам, что они -- не только желанная база
поддержки для таких политических сил как APRA и левые марксистские партии, но