пока находились на нулевой отметке. На какой-то момент он успокоился. Но
это был всего лишь момент. Вскоре он понял, что детекторы не работают.
Значит, остается лишь один выбор. Кто-то должен пробраться в аккумуляторный
отсек со стороны носового машинного отделения и любой ценой отключить
аккумуляторные батареи. Как раз в этот момент позвонил по телефону старший
помощник и сообщил, что именно так и собирается поступить. Кратко изложил
свой план без упоминания о риске. Оба понимали, что горящие аккумуляторные
батареи могут взорваться в любой момент и что любая попытка проникновения в
тот отсек может оказаться смертельной.

Взволнованный командир снова поднялся на ходовой мостик, чтобы поискать
единственную находящуюся поблизости подлодку "Таск" и попросить у нее
помощи. На мостике он почувствовал второй взрыв, который вырвал клапан,
изолировавший горевший отсек от остальной системы вентиляции лодки. Теперь
дым и токсичные газы стали поступать в носовую часть лодки. Кто-то позвонил
на мостик и сообщил, что люди внизу оказались в серьезной беде.

Командир приказал эвакуировать наверх всех, кто не занимается тушением
пожара или не стоит на жизненно важном посту. Личный состав начал
перебираться в носовую часть, причем невероятные масштабы аварии подавляли
инстинкт паники. Один за другим люди добирались до носа корабля и
взбирались по трапу, идущему к верхнему люку. По приказанию командира они
направлялись к поручням на подветренной стороне горизонтальных рулей и
привязывались там.

Был страшный холод, волны неистово обрушивались на качающуюся лодку. Часть
личного состава подняли прямо с коек, и они стояли наверху в майках и
трусах. Только несколько человек были одеты в штормовую одежду и,
следовательно, имели при себе спасательные жилеты. С собой не было ни пищи,
ни воды, ни лекарств. В большинстве своем они были беззащитны от холода и
грохочущего моря.

К этому времени 47 человек привязались на палубе. Еще 12 человек сгрудились
вокруг командира на мостике, рассчитанном на 7 человек. 18 человек все еще
оставались в кормовой части, пытаясь восстановить силовую установку и
потушить пожар. Командир взглянул вниз на свой экипаж, затем перевел взгляд
на горизонт. Где же "Таск"? Пожар бушевал уже около получаса. Кому-то
удалось запустить дизеля "Кочино". У командира затеплилась надежда, что он
сможет повести лодку к побережью, но в это время огромная волна накрыла
корму. Еще до того, как волна схлынула, раздался крик: "Человек за бортом,
человек за бортом!" Это был один из корабельных коков Джозеф Морган.
"Сейчас подберем его", - пробормотал командир, стараясь подвести корабль
как можно ближе к Моргану, который был едва виден в бурном море. И почти в
то же время кто-то заметил "Таск" с правого борта.

Остин к этому моменту выбрался на мостик и стоял около командира. Все
сигнальщики на "Кочино" были отравлены газом, и Остин был единственным, кто
достаточно хорошо знал код, чтобы передать сообщение. Он не пользовался
семафором с момента, когда находился в учебном отряде, но сейчас схватил
два флажка, и поднял их двумя руками вверх.

Борясь с ветром, он передал по буквам: " Ч-Е-Л-О-В-Е-К 3-А Б-О-Р-Т-О-М
П-О-Ж-А-Р В К-О-Р-М-О-В-О-Й Б-А-Т-А-Р-Е-Е".

Было 11 часов 21 минут утра.

Внутри лодки раздавался грохот, слышный через стальной настил палубы.
"Таск" пыталась подойти поближе к "Кочино", а ее командир не спускал глаз с
тонущего кока, понимая, что человек долго не сможет продержаться в такой
холодной воде. Без подсказки старшина Хьюберт Рауч прыгнул за борт и,
борясь с волнами, подплыл к Моргану, стал подтаскивать его к борту лодки.
Когда он достиг борта, то настолько ослаб в холодной воде, что не смог
помочь Моргану подняться на палубу. Еще один кок отвязался от поручней,
подбежал и, наклонившись через борт, вытащил Моргана из рук Рауча. Еще
несколько человек помогли Раучу подняться на борт. Моргана перенесли на
ходовой мостик и уложили на штурманский стол. Он беспрестанно дрожал, даже
когда его укрыли несколькими одеялами. Два матроса сняли с себя одежду и
отчаянно пытались согреть, зажав его между своими голыми телами.

Командиру было ясно, что личному составу оставаться на открытом воздухе
небезопасно. Волны свирепо накрывали палубу и в любой момент могли оторвать
замерзших людей от их креплений, смыть за борт. Он распорядился всем
собраться на узком ходовом мостике. Люди сбились в кучу, образовав
человеческую пирамиду. Остальным командир предложил спуститься вниз в
носовой торпедный отсек, который оставался единственным местом, где еще
хоть как-то можно было существовать.

Пока все это происходило, командиру стало известно, что тот взрыв, который
привел к распространению дыма по всей лодке, нанес и еще более серьезные
потери. Старшему помощнику удалось пробраться к аккумуляторному отсеку, но
как только он вошел туда, накопившаяся водородная смесь взорвалась. Взрывом
офицера выбросило обратно. У него обгорели руки, грудь, ноги, то есть вся
передняя часть тела, за исключением лица, которое защитила маска
противогаза. Он оказался в глубоком шоке. Еще четыре человека были тяжело
ранены. Двое раненых, перетащенных в кормовой торпедный отсек, оказались
отрезанными от своих товарищей и нуждались в медицинской помощи. А врач
Хьюберт Исон находился в носовой части вместе с остальным личным составом.
Пробраться внутри лодки через огонь и газ было невозможно. Доктор мог бы
выбраться на верхнюю палубу и по верхней палубе перебраться на корму, но
люк в кормовой торпедный отсек находился в 15 метрах. Это были 15 метров по
скользкой стальной палубе, болтающейся на волнах лодки, причем волнение
моря было настолько сильным, что бросало "Таск" как хворостинку, когда она
пыталась приблизиться, чтобы оказать помощь. Один молодой офицер предложил
протащить леер до кормового люка, чтобы доктор Исон мог держаться за него.
Когда леер был закреплен, Исон, держась за него, добрался до кормового люка
и спустился вниз к раненым. В это время Остин снова взял семафорные флажки
и начал передавать на "Таск": " П-О-Д-О-Й-Д-И-Т-Е К Б-О-Р-Т-У Н-А-М
В-О-3-М-О-Ж-Н-О П-Р-И-Д-Е-Т-С-Я П-О-К-И-Н-У-Т-Ь К-О-Р-А-Б-Л-Ь". Как только
командир получил первый доклад от доктора, Остину пришлось снова сигналить:
"Т-Р-Е-Б-У-Е-Т-С-Я М-Е-Д-И-Ц-И-Н-С-К-А-Я П-О-М-О-Щ-Ь П-Я-Т-Ь Ч-Е-Л-О-В-Е-К