МИФ КАК СЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

     Поскольку в мифологии изучаются некие высказывания, эта
наука является всего лишь частью более обширной науки о знаках,
названием СЕМИОЛОГИИ. Тем не менее со времен Соссюра и иногда
независимо от него ряд направлении современной научной мысли
постоянно возвращается к проблеме значения, психоанализ,
структурализм, гештальтпспхология, некоторые новые на правления
литературной критики, примером которых могут служить работы
Башляра, изучают факты только в той мере, в какой они что-то
значат. Но если речь заходит о значении, возникает необходимость
обращения к семиологии. Я не хочу сказать, что все эти виды
исследований равным образом относятся к семиологии; их
содержание различно. Однако все они имеют одинаковый статус: это
науки о значимостях, они не удовлетворяются поиском фактов самих
по себе, они определяют и исследуют факты, ЧТО-ЛИБО ЗНАЧАЩИЕ.
     
     Семиология есть паука о формах, поскольку значения
изучаются в ней независимо от их содержания. Мне хотелось бы
сказать несколько слов о необходимости и о границах такой
формальной науки. Необходимость в семиологии такая же, как и
необходимость во всяком точном научном языке. <...> Нельзя
говорить о структуре в терминах формы и наоборот. Вполне может
быть, что в "жизни" имеется только нераздельная совокупность
структур и форм. Но наука не властна над тем, что не выразимо,
она должна говорить непосредственно о жизни, если хочет изменить
ее. Выступая против некоторых донкихотствующих сторонников
синтетического подхода, носящего, увы, платонический характер,
всякая научная критика должна идти на некоторую аскетичность, ми
риться с искусственностью аналитического подхода и при этом
должна пользоваться соответствующими методами и языками, если бы
историческая критика не была так запугана призраком
"формализма", она не была бы, вероятно, такой бесплодной; она
поняла бы, что специфическое изучение форм ни в чем не
противоречит необходимым принципам целостности и историчности.
Совсем наоборот, чем более специфичны формы той или иной
системы, тем более она поддается историческому анализу.
Пародируя известное изречение, я сказал бы, что небольшая доза
формализма удаляет нас от Истории, а значительная формализация
возвращает нас к ней. Можно ли найти лучший пример целостного
анализа, чем "Святой Жене" Сартра с его одновременно формальным
и историческим, семиологическим и идеологическим описанием
святости? Напротив, опасно рассматривать форму как двойственный
объект: полуформу и полусубстанцию, наделять форму субстанцией
формы. Семиология, не выходящая за собственные рамки, не
является метафизической западней: она такая же наука, как и
другие, необходимая, но не исчерпывающая свой предмет. Главное -
это понять, что единство объяснения достигается не отсечением
того или иного подхода, а, если следовать Энгельсу,
диалектической взаимосвязью специальных наук, которые
привлекаются в том или ином случае. То же самое относится и к
мифологии: она одновременно является частью семиологии как науки
формальной и идеологии как науки исторической; она изучает
оформленные идеи [2].
     
     Напомню теперь, что в любого рода семиологической системе
постулируется отношение между двумя элементами: означающим и
означаемым. Это отношение связывает объекты разного порядка, и
поэтому оно является отношением эквивалентности, а не равенства.
Необходимо предостеречь, что вопреки обыденному словоупо
треблению, когда мы просто говорим, что означающее ВЫРАЖАЕТ
означаемое, во всякой семиологической системе имеются не два, а
три различных элемента, ведь то, что я непосредственно
воспринимаю, является не последовательностью двух элементов, а
корреляцией, которая их объединяет. Следовательно, есть
означающее, означаемое и есть знак, который представляет собой
результат ассоциации первых двух элементов. Например, я беру
букет роз и решаю, что он будет ОЗНАЧАТЬ мои любовные чувства.
Может быть, в этом случае мы имеем лишь означаемое, розы и мои
любовные чувства? Нет, это не так, в действительности имеются
только розы, "отягощенные чувством". Однако в плане анализа мы
выделяем три элемента: "отягощенные чувством" розы с полным
основанием могут быть разложены на розы и любовные чувства, и
розы и чувства существовали по отдельности до того, как
объединиться и образовать третий объект, являющийся знаком. Если
в жизни я действительно не в состоянии отделить розы от того, о
чем они сообщают, то в плане анализа я не имею права смешивать
розы как означающее и розы как знак; означающее само по себе
лишено содержания, знак же содержателен, он несет смысл. Возьмем
какой-нибудь темный камешек; я могу сделать его что-либо
значащим различными способами, пока это означающее и только; но
стоит мне наделить камешек определенным означаемым (например, он
будет означать смертный приговор при тайном голосовании), как он
станет знаком. Разумеется, между означающим, означаемым и знаком
имеются функциональные связи (как между частью и целым),
настолько тесные, что их анализ может показаться тщетным
предприятием, но скоро мы убедимся в том, что различение этих
трех элементов имеет первостепенную важность для изучения мифа
как семиологической системы.
     
     Конечно, эти три элемента имеют абсолютно формальный
характер и им можно придать различное содержание. Приведем
несколько примеров. Для Соссюра, который имел дело с
семиологической системой особого рода, образцовой с
методологической точки зрения, а именно с языком, означаемое
представляет собой концепт, а означающее - акустический образ
(психического порядка); связь же концепта с акустическим образом
образует знак (например, слово), то есть конкретную сущность