отливки. - Иллюстрация еще более интересная, это "отраженная
наследственность", когда дети от второго супруга бывают похожи на первого.
Каков бы ни был ее механизм во всей своей конкретной сложности, но его
тектологическая схема, почти несомненно, все та же.
   Воспроизводительный аппарат молодой матери оказался достаточно
пластичным, чтобы дети от первого отца оставили в нем какой-то отпечаток,
след некоторых особенностей своего строения. По этому отпечатку затем до
известной степени формируются и новые дети, уже от другого отца. Тут,
может-быть, имеется даже своего рода "затвердение" первоначально мягкой
формы: как известно, с годами организм становится менее пластичным.
   На ряде примеров мы показали, что всякое "действительное" схождение
есть лишь косвенная контра-дифференциация. К "формальному" схождению это,
как будто, неприменимо. Там и среда, определяющая формирование, может быть
совсем разной, - напр., междузвездная среда с одной стороны, и смесь
жидкостей у Плато - с другой; и сами формируемые ею комплексы совсем
разного происхождения. Однако налицо имеется сходное отношение комплексов
к их среде. А самая возможность такого сходного отношения означает
тектологическое единство форм, как и их среды.
   Но откуда само тектологическое единство? Чем дальше развивается наука,
тем больше выясняется, что и оно есть не что иное, как результат
генетического единства, что в нем выражается связь происхождения, лишь
более отдаленная. Она развертывается на весь мир доступного нам опыта; а
тем самым и формальное схождение сводится лишь к более косвенному
действительному схождению.
 
 
   VII. Вопрос о жизненной ассимиляции.
 
 
   Не случайно почти все те примеры, на которых мы в самом начале работы
иллюстрировали возможность всеобщих организационных форм и законов, а,
следовательно, и тектологии, как науки, относились к области фактов
схождения.
   Всякий комплекс заключен в своей среде одновременно и как отливочный
материал и как формовочная модель, определяясь этой средою в первом смысле
и частично определяя ее во втором. И всякая повторяемость форм, а,
следовательно, всякая наблюдаемая закономерность основывается, в конечном
счете, на каком-нибудь схождении.
   Поэтому его схема должна в первую очередь руководить нами, когда
требуется объяснять непонятную еще повторяемость фактов, загадочную
закономерность. В ряду таковых, одна из самых близких к нам, самых
интересных - жизненная ассимиляция.
   Живой организм характеризуют, как машину, которая не только сама себя
регулирует, но и сама себя ремонтирует. По мере того как элементы тканей
организма изнашиваются, он заменяет их материалом, взятым из окружающей
среды и "ассимилированным", т.-е., приведенным к химическому составу этих
самых тканей.
   "Мертвую", взятую извне материю протоплазма превращает в свою живую
материю, не какую-нибудь вообще, а вполне определенную, химически
тождественную с молекулами этой именно протоплазмы. Между тем, из сотен
тысяч видов растений и животных каждый отличается своим особым химизмом,
иным составом белков, чем все прочие, - и в процессе своей ассимиляции
образует именно эти белки, из такого же питательного материала, из какого
другие виды образуют другие белки. В этом и заключается основная загадка.
   Если пищею для организма служат воспринятые извне чужие белки, - напр.,
когда человек ест мясо других животных или плоды, стебли, корни растений,
- то организм сначала, при "перевариваньи", разрушает эти белки, разлагает
их на составные части, различные амидо-кислоты. Затем в тканях из
амидо-кислот он воссоздает уже свои собственные их комбинации, свои
специфические белковые вещества. Что же касается растений, то большинство
из них сами образуют, сначала углеводы, а затем амидо-кислоты, из
углекислоты воздуха и воды почвы с ее солями и кислотами.
   Итак, почему различный материал, получаемый живою протоплазмой,
отливается под ее действием в специфические формы ее собственного состава?
Напр., почему амидо-кислоты разрушенных белков нашей пищи из числа
миллионов возможных комбинаций укладываются именно в те, которые
свойственны именно белкам нашего тела? Новые материалы в различных,
изменяющихся пропорциях присоединяются к старому составу; почему не
происходит того, что бывает при всяком прямом смешении -
контра-дифференциации, т.-е., изменения этого состава на иной, так
сказать, промежуточный между старым составом и новыми материалами?
   Существует одноклеточное животное-хищница, называемое ацинетой. Она
присасывается к какой-нибудь инфузории, и по сосательным трубочкам
втягивает в себя ее плазму, которая прямо течет в плазму хищницы и
смешивается с нею. Но если бы это было простое смешение, то, очевидно,
состав ацинеты был бы лишен всякой устойчивости: каждый раз она
превращалась бы в нечто среднее между прежнею ацинетой и высосанной
жертвою. - Так же и наша пища, хотя не столь быстро, но не менее
радикально изменяла бы наш состав. Чтобы этого не получилось, необходимо
принять, что в нашем организме, равно как и в организме ацинеты,
поступающие материалы проходят через какую-то химическую отливочную форму,
откуда могут выйти только в виде специфических для данного организма
соединений. Как найти эту отливочную форму?
   Здесь нам придется ввести два довольно простых организационных понятия.
Первое из них весьма обычно: "регулятор". - Это приспособление, которое
служит для того, чтобы поддерживать какой-нибудь процесс на определенном
уровне. Напр., при машинах часто имеется регулятор скорости хода. Если он
поставлен, положим, на 1000 оборотов махового колеса в минуту, то при
всяком переходе скорости через этот уровень он замедляет движение; а
когда, напротив, скорость не достигает этой величины, он действует
ускоряющим образом; менее совершенные регуляторы действуют только в одну
сторону, напр., при паровом котле не допускают чрезмерного давления пара,
которое могло бы взорвать его. Ясно, что регулятор есть одна из
разновидностей "отливочной формы" в нашем смысле слова: при помощи его
вызывается "схождение" разных фаз данного процесса на определенной
величине.
 
   Второе понятие производное от первого, но сложнее, - бирегулятор,
т.-е., "двойной регулятор". Это такая комбинация, в которой два комплекса
взаимно регулируют друг друга. Напр., в паровой машине может быть устроено