судебного  приговора   собирается   путем   официального   исследования,
производимого органами судебной власти, которая независимо от  виновного
и   потерпевшего   собирает   доказательства,   стремясь   к   раскрытию
материальной истины. Следственные органы начинают свою  деятельность  по
долгу службы, не дожидаясь жалобы потерпевшего, как только узнают  каким
бы то ни было путем о совершении преступления; кончают свою деятельность
они только  тогда,  когда  найдут,  что  достигли  материальной  истины,
достаточной для постановления приговора,  или  когда  сделали  все,  что
могли, для ее достижения. Результаты следствия передаются в суд, который
постановляет приговор, оценивая  добытые  следствием  данные  или  путем
ознакомления с письменными документами следственного  производства,  или
путем  непосредственной  поверки  их  через  допрос  свидетелей,  осмотр
вещественных доказательств и т. п. В  древнейшую  эпоху  государственной
жизни преступное деяние рассматривалось исключительно как нарушение прав
частного  лица,  и  в  уголовном  П.  господствовало  начало  свободного
определения сторон. В  древнем  Риме  дела  об  уголовных  преступлениях
рассматривались  народом  сначала  в  комициях,  а  впоследствии   -   в
постоянных следственных комиссиях (quaestiones  perpetuae),  из  которых
каждая ведала дела  об  определенных  преступлениях.  Производство  дела
распадалось  на  две  стадии:  производство   преторское   и   судебное.
Потерпевший  начинал  дело  подачей  претору  просьбы   (postulatio)   о
признании его обвинителем, при  чем  признанный  обвинителем  обязывался
доказать свое обвинение и собрать доказательства, для  чего  получал  от
претора особую грамоту на право производства обысков, выемок и т. п., не
мог отказываться от обвинения и должен был вести его  добросовестно,  не
делая никаких поблажек обвиняемому; за  неисполнение  этих  обязанностей
обвинитель  подвергался  тяжкой  ответственности.  По  истечении  срока,
назначенного   претором   для   собрания   доказательств   (inquisitio),
обвинитель должен был явиться к  претору  и  в  присутствии  обвиняемого
точно  формулировать  свое  обвинение  (nominis   delatio);   обвиняемый
допрашивался по главнейшим обстоятельствам  обвинения  (interrogatio)  и
претор  записывал  формулированное  обвинение   в   протоколе   (nominis
inscriptio),  который  подписывался  обвинителем  subscriptio),   причем
обвинитель  уже  не  мог  выходить  из  пределов   формулированного   им
обвинения. Претор формально объявлял о принятии  к  своему  производству
уголовного иска (nominis receptio), причем с  этого  момента  обвиняемый
становился подсудимым (reatus), что было связано для него с разного рода
ограничениями. Затем начиналось  судебное  производство  (in  judicium),
происходившее публично, устно, в форме состязания  сторон  перед  судом,
оценивавшим представленные ими доказательства и требования: при  допросе
свидетелей из рабов  допускалась  пытка.  Народные  суды  избирались  по
жребию  (sortitio),  при  чем  сторонам  предоставлялось  широкое  право
отвода; избранные судьи принимали присягу. Суд обыкновенно происходил на
городской площади под открытым небом и стороны  старались  подействовать
на чувствительность и политические убеждения судей: обе стороны являлись
в  сопровождении  многочисленных  друзей,  подсудимый  в   знак   печали
отращивал себе бороду,  посыпал  главу  пеплом,  являлся  в  разорванных
одеждах,   защитник   его   старался   смягчить   судей    не    столько
доказательствами по делу, сколько указанием заслуг,  оказанных  до  того
подсудимым республике. По  представлении  доказательств  и  произнесении
речей сторонами, суд постановлял решение, причем каждый судья писал свое
мнение  на  особой   дощечке,   которые   подсчитывались   претором.   В
императорский  период,  за  уменьшением  обвинителей  из  частных   лиц,
обвинение возлагалось на особых чиновников, причем иногда  одно  и  тоже
должностное  лицо  исполняло  обязанности   и   обвинителя,   и   судьи;
деятельность    должностных    обвинителей,    обязанных     задерживать
преступников, допрашивать их и составлять  для  суда  особую  записку  о
деле, контролировалась судом. Личная явка обвиняемого уже не требовалась
и судья принимал обвинение и без опроса заподозренного:  меры  стеснения
свободы обвиняемых усиливаются и личное задержание обвиняемого  до  суда
становится  общим  правилом;  увеличивается  применение  пытки,   а   по
важнейшим  делам  в   качестве   обвинителей   допускаются   не   только
полноправные граждане, но  также  женщины,  солдаты,  вольноотпущенники.
Даже  смерть  подсудимого  не   прекращала   уголовного   преследования,
последствия которого отражались на его наследниках. В  феодальную  эпоху
до рецепции римского права уголовный П. народов  Зап.  Европы  отличался
чисто состязательным характером. По правилам древнегерманского П., судья
созывал лиц, необходимых для решения дела,  и  наблюдал  за  исполнением
приговора, самое же решение дела постановлялось сначала собранием  всего
свободного  населения  округа,  а  впоследствии  -  определенным  числом
выборных от населения шеффенов. Во время рассмотрения дела судья  только
наблюдал  за  правильностью  порядка  судопроизводства  и  требовал   от
шеффенов решения по делу. Возбуждение преследования вполне  зависело  от
усмотрения потерпевшего и в уголовном П., также  как  и  в  гражданском,
сохранял полную силу афоризм: "wo kein Klager, da kein Richter". Порядок
судопроизводства  был  обставлен  целым  рядом   формальностей,   причем
соблюдение их являлось безусловно обязательным.  В  случае  предъявления
обвинителем иска судья созывал суд; обвинитель мог требовать  назначения
себе поверенного  и  должен  был  заявить  с  соблюдением  установленных
обрядов требование о том, чтобы его допустили  к  обвинению.  Законность
требования удостоверялась решением суда и тогда обвиняемый  вызывался  в
суд для  ответа.  В  случае  сознания  обвиняемого  суд  непосредственно
приступал к постановлению по  делу  приговора;  если  же  обвиняемый  не
сознавался, то он обязан был очистить себя  от  подозрения  присягой;  в
некоторых  случаях   требовалось   подтверждение   присяги   обвиняемого
соприсяжниками,   которые   удостоверяли   не   истинность   утверждения
обвиняемого, а лишь то, что он, по их мнению, заслуживает доверия.  Лица
подозрительные, пользующиеся дурной славой, а равно  те  из  обвиняемых,
которые не могли найти нужного числа соприсяжников, могли очиститься  от
подозрения лишь посредством суда Божьего  или  ордалий;  предполагалось,
что в исходе ордалий непосредственно проявляется  воля  Божества  и  что
вследствие этого выдержавший испытание заслуживает доверия. Обвиняемый и
обвинитель, желавший  предупредить  очистительную  присягу,  имел  право
требовать  судебного  поединка  и  утверждение  того,   кто   оказывался
побежденным на поединке, признавалось ложным; стороны не всегда  обязаны
были лично участвовать в поединке: за женщин и недужных могли  выступать
наемники. Показания свидетелей и  косвенные  улики  не  имели  решающего
значения в  деле.  Кроме  обыкновенного  порядка  разбирательства,  мало
помалу  для  важнейших  преступлений  был   выработан   экстраординарный
порядок, ставший затем обычным по всем уголовным делам: в преступлениях,