древнее населения близ лежащих континентов.  Таким  образом,  устранение
скрещивания потомства пары особей  с  какими-либо  новыми  признаками  с
потомством  других  пар,  этими  признаками,  не  обладающими,  не  есть
необходимое условие для выработки вида, ибо  уже  одна  полезность  этих
признаков представляет достаточную гарантию для их закрепления.  Притом,
в сущности в природе никакая изоляция невозможна,  ибо  среди  потомства
данной  пары  всегда  найдутся  особи,  кои  в  силу  атавизма   данными
признаками не обладают. Другое возражение, предъявляемое С. теории - это
то, что она не объясняет, во-первых, признаков возникающих  и  настолько
ничтожных, что они не могут быть полезны животному, а  во-вторых  таких,
которые, по-видимому, индифферентны для животного в  смысле  полезности,
как напр. скульптура раковины  и  т.  п.  На  эти  возражения,  развитые
Майвортом, Негели  и  др.,  было  отвечено  следующее.  По  отношению  к
индифферентным признакам мы  вовсе  не  можем  ручаться  за  таковое  их
значение. До выяснения роли  покровительственной  окраски  и  она  могла
казаться индифферентной, но мы знаем теперь, что она полезна. Скульптура
чешуек и щитков  гадов  напр.  кажется,  на  первый  взгляд,  совершенно
безразличный признак, но она зависит от другого, весьма важного в смысле
полезности признака - распределения шипиков на клетках молодой  кожи,  а
эти шипики имеют особое назначение: заставлять отставать от тела  старую
долженствующую  подвергнуться   линьке   шкурку,   покрывающую   сначала
новообразующиеся слои. Этот вопрос подробно в позднейшее время  разобран
Уоллэсом.  Затем,  что  касается  возникновения  признаков,  то   здесь,
во-первых, надо помнить, что  многие  признаки  возникают  в  непонятной
покуда нам зависимости от других, как  недоразвитие  пигмента  в  глазах
собак и кошек стоит в связи с недоразвитием частей слухового аппарата  и
даже частей мозга, ведающих слуховой функцией; во-вторых, многие  органы
возникли, как видоизменение уже ранее существовавших органов, как  напр.
совокупительный аппарат раков есть видоизмененные конечности  и  т.  п.;
принцип этот  назван  Дорном  принципом  перемены  функции;  в  третьих,
некоторые органы,  как  это  показал  Кнейненберг  на  развитии  червей,
возникли на месте других, ранее существовавших, путем  субституции,  при
чем старый орган как бы стимулировал появление нового. Так,  провизорные
органы чувств стимулировали у червей появление сложного головного мозга.
Но за вычетом всех этих случаев  все-таки  остается  значительная  часть
признаков, коим мы должны  приписать  самостоятельное  возникновение,  а
именно   под   влиянием   процессов,   происходящих   при    созревании,
оплодотворении и развитии яйца. Эти процессы могут вызвать у зародыша  и
потом у взрослого появление того или другого признака, который  и  может
быть закреплен подбором. Таким  образом  возникновение  признака  должно
объясняться на почве физиологической.  Отсюда  понятно,  как  мы  должны
смотреть на вопрос о том, представляет  ли  подбор  единственный  фактор
развития или только  один  из  факторов.  Подбор  не  есть  единственный
фактор, но он стоит над всеми факторами эволюции как общий  регулятор  и
уравнитель. Прочие факторы  имеют  значение  лишь  стимулов,  вызывающих
появление тех или других  индивидуальных  вариаций  и  новых  признаков,
причем роль их далеко все-таки не выяснена. Наконец, надо  указать,  что
многие, Как Негели,  Гааке  и  др.,  отрицают  значение  подбора  вовсе,
признавая  за  борьбой   за   существование   лишь   значение   фактора,
содействующего вымиранию неприспособленных форм, а  Негели  думает,  что
стимул  в  развитию  лежит  в  стремлении,  присущем  живой  материи   к
совершенствованию. На это было указано, что  самый  стимул  этот  весьма
напоминает  метафизическое  начало,  допускавшееся   Эразмом   Дарвином,
Ламарком и  др.  в  качестве  фактора  эволюции.  Рядом  с  этим  Негели
допускает влияние внешних условий,  но  они  лишь  определяют  признаки,
представляющие собой приспособление к  среде.  Вейсманом,  однако,  было
указано, что, если  взять  напр.  китообразных,  то  окажется,  что  все
характерные   для   них   особенности   организации    суть    результат
приспособления к водной среде, и что если их отбросить,  то  мы  получим
схему  млекопитающего,  которая   существовала   в   природе   и   ранее
возникновения китообразных, след.  при  выработке  этой  группы  принцип
внутреннего совершенствования не причем. То же рассуждение применимо  ко
всем   паразитическим   и   регрессивным    формам,    которые    вместо
совершенствования шли путем упрощения. Иначе говоря, Негелевский принцип
оказывается чем-то  непостоянно  действующим  и  зависящим  от  условий.
Поэтому, естественно свести прогресс и регресс не в этому принципу, а  к
самим условиям развитая. В последнее время  Эймер,  на  основании  своих
наблюдений  над  окраской  бабочек,  пришел  к   тому   заключению   что
индивидуальные колебания совершаются не во всех направлениях, а  лишь  в
строго определенном направлении, по коему и шло образование новых видов.
Однако,    многое    доказывает    чрезвычайную    неопределенность    и
многосторонность  индивидуальных  колебаний,  составляющих   почву   для
деятельности подбора.  Учение  свое  о  развитии  форм  по  определенным
направлениям независимо от подбора, а в силу лишь внешних воздействий  и
условий Эймер назвал  ортогенезисом.  Наконец,  некоторые  биологи,  как
Келдикер, Бэтсон, Эмери допускают возможность изменения организмов также
появлением сразу крупных уклонений, на подобие уродливостей и  аномалий.
Отрицать возможность упрочения в природе аномалий, конечно,  нельзя.  Но
во  всяком  случае  это  вопрос  о  размере  индивидуальных   уклонений,
способных  закрепиться,  а  самое  закрепление  должно  быть   объяснимо
все-таки на почве С. теории. Ср. Osborn, "From the  Greecks  to  Darwin"
(Нью-Йорк, 1894); Дарвин, "Происхождение видов" (перев. Рачинского,  М.,
1865); Уоллэс,  "Естественный  подбор"  (перев.  Вагнера,  СПб.,  1878);
Romanes, "Darwin und nach Darwin" (Лпц.,  1892  -  1895);  Wallace  "Der
Darwinismus"   (Брауншвейг,   1891);   Eimer,   "Die   Artbildung    und
Verwandtschaft bei den  Schmetterlingen"  (I,  1889;  II,  1895,  Иена);
Bateson, "Materials for the Study of Variation  etc.  "  (Лонд.,  1894);
Тимирязев, "Чарльз Дарвин и его учение" (М., 1898); Заленский, "Основные
начала общей зоологии" (Одесса, 1886); Шимкевич, "Биологические  очерки"
(СПб., 1898).
   В. Шимкевич.
   Селигер - оз. Тверской (Осташковского у.) и Новгородской (Демьянского
и Валдайского уу.). Наибольшая дл. 72 в., шир. 49 в. Площадь 261 кв. в.,
в том числе в Тверской губ. 234 кв. в. Озеро имеет ракообразную форму  и
состоит из 23 водоемов (плесы, луки,  озера),  соединенных  между  собой
проливами (межтоками); берега  извилисты  и  образуют  массу  полуо-вов.
Собственно "озером" называют плес между гор. Осташковым и ов-ом  Хочиным
(дл. 19. шир. 9 в.). О-вов на С. до  160,  из  них  более  значительные:
Хочин (31,5 кв. в.) с 6 селениями (1150 жит.); Градовня (Градомля), 8 в.
в окружи., холмист, покрыт вековым сосновым бором, принадлежащим Ниловой