считать этот принцип обязательным для нас? Санкция может  быть  двоякая:
внешняя и внутренняя; внешняя - это надежда на одобрение принципов нашей
деятельности со стороны  других  людей;  внутренняя  -  одобрение  наших
действий со стороны нашего чувства  долга  или  совести.  Обе  категории
санкций присущи принципу пользы. Нравственное чувство  и  совесть  Милль
считает не прирожденными, а приобретенными. Указав на то, что  в  основе
совести лежит комплекс чувств, Милль настойчиво указывает на  социальные
чувства людей, на стремление к единению с себе подобными. Эти социальные
чувства (альтруизм) могут быть свойственны не всем; но у тех, у кого они
имеются, они соединяют в себе все свойства естественного чувства -  и  в
этом-то  социальном  чувстве  Милль  видит  высшую  санкцию  утилитарной
морали. Такова, в общих  чертах,  теория  Милля.  Самая  характерная  ее
особенность  состоит  в  том,   что,   защищая   принципы   утилитарного
эвдемонизма, Милль приближается к противоположной теории: он  не  только
признает добродетель желательною, но  находит,  что  ее  следует  желать
бескорыстно, "ради ее самой". Таким образом с У. повторилось тоже, что и
с древним  эвдемонизмом;  более  подробное  аналитическое  развитие  его
принципов привело У. к  сближению  с  принципами  ему  противоположными.
Качественное различение наслаждений должно  было  неминуемо  привести  к
тому, что высшим интеллектуальным наслаждениям  отдано  предпочтение,  а
признание ценности добродетели ради ее самой  должно  было  пошатнуть  и
высшую санкцию У. и  сделать  его  из  теории  "относительной"  теорией,
стремящейся к признанию абсолютного начала.  Эта  невозможность  для  У.
удержаться  в  сфере  собственных  принципов  заставляла   критиков   У.
признавать ее теорией ложной. Против У. обыкновенно выставляют следующие
доводы. У. ставит свой принцип  в  связь  с  эгоизмом,  как  стремлением
фактически  наиболее  обоснованным   и   соответствующим   историческому
развитию  нравственности,  которая  выросла  на   почве   самосохранения
личности. В этом обосновании  принципа  пользы  нельзя  видеть,  однако,
никакого преимущества, ибо  сами  утилитаристы,  особенно  Юм  и  Милль,
указывали   на   необходимость   признания   симпатий,   как   источника
деятельности человека, наряду с эгоизмом, да и указание на  историческое
происхождение известного понятия не заключает  в  себе  его  оправдания.
Возникают  с  одинаковой  психологической  необходимостью  как   понятия
логически состоятельные,  так  и  понятия  ложные.  Самое  отожествление
пользы с наслаждением основано  лишь  на  неясном  определении  терминов
"польза" и "наслаждение"; из этих двух  терминов  последний  есть  более
простой и первоначальный и  поэтому,  приравнивая  удовольствие  пользе,
определяют  лишь  "ignotum  per  ignotius".  Польза  часто  противоречит
удовольствию - и этого достаточно, чтобы убедиться  в  невозможности  их
отождествления.  В  самом   термине   "польза"   заключается   некоторое
двусмыслие: то, что "полезно для меня",  не  есть  то,  что  утилитарист
считает настоящей пользою; для утилитариста невозможно убедить  человека
отказаться от пользы для себя и пожертвовать ею ради общей  пользы.  Уже
Кант,   в   "Критике   практического   разума",   убедительно    доказал
невозможность  обоснования  нравственности  на   принципе   счастья,   а
следовательно и на пользе. "Принципы  эгоизма  могут  содержать  в  себе
общие теоретические  правила  ловкости  (Greschicklichkeit),  напр.  как
должен  построить  себе  мельницу  тот,  кто  желал  бы  есть  хлеб;  но
практические предписания, который опирались бы на  эгоизме,  никогда  не
могут стать общими, ибо определяющее волю основание покоится  всегда  на
чувстве удовольствия и неудовольствия, которые никогда не  имеют  общего
отношения к одним и тем же предметам". Отсюда Кант заключил, что  основу
нравственности  следует  искать  в  природе  разума  (в   категорическом
императиве):  "эмпирические  определения  воли  непригодны  для   общего
законодательства, ни для  внешнего,  ни  для  внутреннего".  Санкция  У.
оказывается недостаточною, потому  что  им  неправильно  понята  природа
совести. В вопросе о совести  на  место  истолкования  факта  поставлено
описание генезиса  его;  из  постепенного  роста  совести  и  отсутствия
нравственного чувства в начале  развития  нравственности  нельзя  делать
никаких  заключений  относительно  природы  самой   совести.   У.   внес
альтруистические элементы  в  учение  эвдемонизма  и,  благодаря  этому,
сделал свое учение более симпатичным, но в тоже время  и  более  шатким.
Несомненно, что эвдемонизм легче защищать, чем У. Прежде, чем стремиться
к счастью других, нужно доказать, что счастье  достижимо  для  индивида;
стоит ли жертвовать собой для других, когда этою жертвою другие не будут
осчастливлены? Природа  нравственности  требует,  таким  образом,  более
глубокого объяснения, чем то, какое способен  предложить  У.  См.  Kant,
"Kritik  d.  praktischen  Vernunft";   Hartmann,   "Phanomenologie   des
sittlichen Bewusstseins" (Б., 1879); Влад. Соловьев  "Оправдание  добра"
(СПб., 1897); Гюйо, "История и критика современных английских  учений  о
нравственности" (СПб., 1898); А. Мальцев,  "Нравственная  философия  У."
(СПб., 1879); Иодль, "История этики в новой  философии"  (М.,  1896-98).
Внимания заслуживают также взгляды на У., высказанные П. Лавровым, Н. К.
Михайловским и Н. И. Кареевым ("Мысли об основах нравственности",  СПб.,
1896, изд. 2). Э. Р.
   Утки настоящие (Anas) - род птиц из сем.  утиных  ,  отличающийся  от
других родов более длинным,  чем  голова,  едва  суживающимся  к  концу,
клювом, ширина которого у вершины примерно в три раза превосходит ширину
ноготка,  затем,  вполне  оперенною  головою  без   мясистых   выростов,
заостренным 14 - 16-ти-перым хвостом и средней величины крыльями, первое
и второе маховое перо которых длиннее  остальных.  Отодвинутые  довольно
далеко назад ноги оперены до пяток. Оперение вообще  мелкое,  гладкое  и
очень плотное, с большим количеством пуха. Все виды во время гнездования
держатся парами. Самцы и самки, за  весьма  немногими  исключениями  (из
европейских У. такое исключение представляет только один вид - узконосый
чирок, A. angustirostris), окрашены  различно.  Крик  самца  отличен  от
крика самок; некоторые виды не крякают,  а  шипят  или  фыркают.  Кладка
состоит редко меньше, чем из 6 обыкновенно матово блестящих, зеленоватых
яиц. Птенцы с первого же дня по  вылуплении  хорошо  плавают,  ныряют  и
ловят  насекомых.  Пища  У.  -  всегда  смешанная.  Слишком  40   видов,
относящихся к роду Anas, очень широко распространены, преимущественно  в
северном полушарии, встречаясь как по берегам морей,  так  и  у  берегов
пресноводных бассейнов. Все  виды,  водящиеся  в  умеренном  и  холодном
поясе,  представляют  перелетных  птиц.   При   перелетах   У.   нередко
соединяются в большие стаи вместе с  некоторыми  другими  родами  своего
семейства. В Европейской России встречаются 11 видов. Из них повсеместно
распространена, в качестве гнездящейся птицы, кряква (А. bоschas), почти
так же широко распространена в  Европейской  России  и  широконоска  (A.
clypeata), являющаяся, как и кряква,  кругополярною  птицею.  Специально