Ш., деревенский сквайр, отдал своего сына, в надежде ввести его  в  круг
избранной молодежи. В первые  годы  мы  и  здесь  видим  Ш.  за  чтением
страшных романов г-жи Редклиф и Люиса и за  химическими  опытами.  Здесь
впервые жизнь показалась  Ш.  и  своей  неприглядной  стороной.  Суровое
воспитание   тогдашнего   англ.   юношества   жестоко   отразилось    на
чувствительной душе поэта.  Он  долго  помнил  издевательства,  кулачную
расправу, приставанья своих товарищей и наставников. В "Лаоне  и  Ситне"
он вспоминает о них, как о своих "тиранах и врагах".  В  последние  годы
пребывания в  Итоне  занятия  Ш.  становятся  более  серьезными.  В  нем
просыпается потребность творчества.  В  1810  г.,  когда  Ш.  перешел  в
оксфордский университет, он уже был автором двух романов: "Цастроцци"  и
"Св. Ирвайн". Оба они отражают самый фантастический и  грубый  романтизм
тогдашнего ходячего романа, но несомненно нашли себе читателей. В  Итоне
Шелли впервые увлекся и идеями  "Политической  справедливости"  Годвина;
его кузина Гарриэт Гров, на любовь к которой благосклонно  смотрели  его
родители, была уже по первым письмам, пришедшим из Оксфорда, встревожена
вольномыслием своего молодого друга.  На  первых  порах  в  Оксфорде  Ш.
испытал  мало  новых  впечатлений.  Он  издает  шутовские   стихи,   под
заглавием:  "Посмертные  записки  Маргариты   Никольсон",   зачитывается
Платоном, Еврипидом, Лукрецием, знакомится с Франклином  и  Кондорсе,  с
философией  Локка  и  Юма.  Самый  университет  не   произвел   на   Ш.,
по-видимому, никакого впечатления. Характерная для Ш. жажда прозелитизма
и потребность высказываться быстро привели его, вместе с его товарищем и
другом Гоггом, оставившим интересные воспоминания (Hogg, "Life of P.  В.
Sh.",  Лонд.,  1858),  к  крайне  опасному  шагу:  изданию   брошюры   о
"Необходимости атеизма". Ш. собственноручно  распространял  эту  брошюру
среди студентов, рассылал ее множеству лиц и быстро распространил ее  по
всему Оксфорду. Хотя имя его  не  стояло  на  заголовке,  тем  не  менее
университетское начальство  вызвало  Ш.  на  суд  и,  после  его  отказа
отвечать на предложенные вопросы, постановлением  25-го  марта  1811  г.
исключило обоих друзей из числа студентов. О женитьбе Ш. на Гарриэт Гров
не могло быть более речи. Отец Ш. на некоторое время запретил  ему  даже
являться домой, назначив ему 200 фунт. (=2000 руб.) ежегодной пенсии - и
19-летний Шелли раз навсегда был предоставлен самому себе. Следующие три
года жизни Ш. можно назвать  эпохой  общественно-политических  скитаний.
Уже как бы приобретя венец гонимого за идею, Ш.  в  эти  годы  чувствует
себя защитником угнетенных и смелым поборником правды и свободы. В таком
свете представлялась ему дружба с Гарриэт Уестбрук, пансионной  подругой
его  сестер,  дочерью  богатого  трактирщика,   подозревавшегося   и   в
ростовщичестве. Увезя эту шестнадцатилетнюю девочку в Эдинбург к Гоггу и
женившись на ней в августе того же года, Ш. считал, что  спасает  ее  от
тирании старого Уестбрука. Родители Ш., возмущенные  таким  неподходящим
для  наследника  баронетского   достоинства   браком,   предложили   ему
отказаться от наследства в пользу будущего сына или младшего брата.  Это
еще более укрепило Ш. в той мысли,  что  он  служит  дорогим  ему  идеям
свободы, равенства и справедливости. В таком настроении совершил Ш. свою
поездку в Ирландию, где распространял почти собственноручно свою брошюру
о даровании равноправности католикам. Биографы обыкновенно подсмеиваются
над этим вмешательством Ш. в политику. Хотя  эта  пропаганда  и  кажется
наивной, но, читая брошюру Ш. теперь, при свете современных политических
отношений Англии, нельзя не признать, что он вовсе не витал в заоблачных
мечтаниях, а лишь высказывал взгляды, к  которым  его  соотечественникам
предстояло придти через три четверти века. Все в том  же  настроении  Ш.
знакомится вскоре  сначала  письменно,  а  затем  и  лично  с  Годвином,
отдается   со   всем   пылом   молодости    делам    благотворительности
(преимущественно в Тримедоке, в Карнарвоншире),  издает  еще  целый  ряд
политических памфлетов  и  ,  наконец,  пишет  свою  "Королеву  Маб",  с
длинными примечаниями. Это первый поэтический опыт, еще  слишком  полный
юношеского  риторизма  и  бледнеющий  перед  вдохновенной  лирикой   его
последующих поэм. Насколько молодой Ш. еще мало  чувствовал  себя  в  то
время поэтом, видно из того, что  во  время  его  пребывания  в  "стране
озер", где жили "поэты лэкисты" - Соути,  Вордсворт  и  Кольридж,  -  их
поэзия мало заинтересовала Ш. , хотя он и был близко знаком с  Соути,  и
впоследствии влияние "лэкистов"  сильно  сказалось  на  его  творчестве.
Увлечение политическими, социальными и философскими вопросами в то время
еще, по-видимому, сдерживало поэтическое дарование Ш.  в  слишком  узких
для  него  рамках  рассудочности.  Вскоре   для   Ш.   наступили   новые
треволнения, и они могут  считаться  последним  толчком  к  поэтическому
творчеству. Через год после выхода "Королевы  Маб"  и  рождения  дочери,
названной в честь  героини  этой  поэмы  тоже  Ианти,  Ш.  расходится  с
Гарриэт, и сердце его воспламеняется  уже  настоящей  любовью  к  дочери
Годвина, Мэри. Разрыв с женой и вторичный увоз семнадцатилетней  девушки
много обсуждались биографами Ш. и обыкновенно толковались  не  в  пользу
поэта;  в  них  видели  прямолинейное  и  бездушное  приложение   теории
свободной любви (жена его была в то время беременна  вторым  ребенком  и
спустя два года утопилась). Разобраться в этих событиях жизни Ш. трудно.
По-видимому, Ш. имел какие-то основания подозревать Гарриэт в неверности
и даже не считать ее будущего ребенка своим. Гарриэт  вскоре  сошлась  с
другим человеком,  причем  ее  самоубийство  было  следствием,  с  одной
стороны,  давнишней  склонности  ее  к  такому   концу,   с   другой   -
неудовлетворенности в ее новой привязанности. Бегство с Мэри Годвин  (28
июля 1814 г.) сопряжено с первой поездкой  Ш.  в  Швейцарию,  где  годом
позже он близко сошелся с знаменитыми уже в то  время  Байроном.  Четыре
года жизни Ш. с его новой подругой проходят то в Швейцарии, то в Англии.
За это время в окрестностях Виндзора  возник  "Аластор"  (1816),  первое
истинно поэтическое произведение Ш. Через два года вышла в свет и вторая
большая поэма, "Лаон и Ситна", более известная под заглавием: "Восстание
Ислама"  (1818).  Еще  не  признанный  и  известный   лишь   как   автор
зажигательной "Королевы Маб", Ш. стоит уже на высоте своего поэтического
гения. К этому времени относится и знакомство Ш. с Ли Гентом и  с  юным,
вдохновенным Китсом. Это вступление в литературную среду  сказалось  как
обогащением, так и более всесторонним развитием художественных вкусов Ш.
Вместе с расцветом его таланта наступает  и  время  полной  политической
зрелости. Памфлет Ш. "Предложение о  реформе  избирательных  законов  во
всем  королевстве"  (1817)  указывает  на  серьезные  знания  и  трезвые
взгляды. Об этом свидетельствует и  очерк,  озаглавленный:  "Философский
взгляд на реформы", до сих пор не изданный, но пересказанный Доуденом  в
одной из его последних статей о Ш. Для взглядов Шелли  этого  времени  в
высшей степени характерны слова его  в  одном  письме  к  Ли  Генту.  "Я
принадлежу к тем - пишет Ш. - кого ничто не может удовлетворить, но  кто