Н. Н. А.
   Шафарик (Павел-Иосиф Safarik - знаменитый чешский ученый. Род. 13 мая
1795 г. в селе Кобелярове, в  семье  евангелического  пастора,  словака.
Учился в евангелическом лицее в  Кежмарке,  пользовавшемся  в  то  время
большою  известностью.  Об  этой  школе  Ш.  сохранил  навсегда   лучшие
воспоминания. Здесь в нем впервые пробудилось  славянское  самосознание,
под влиянием,  с  одной  стороны,  враждебного  отношения  к  славянству
некоторых его учителей, с другой  -  вследствие  знакомства  с  чешскими
книгами и журналами, особенно сочинениями Юнгманна, Пухмайера и  др.  На
литературное поприще Ш. выступил  мелкими  стихотворениями,  с  1813  г.
появлявшимися в венском журнале Яна Громадка "Prvotiny peknych umeni". В
1814 г. он издал в Левоче сборник своих стихотворений: "Tatranska Muza s
lirau  Slowanskau",  отличавшихся  как  новизной   содержания,   так   и
разнообразием формы, плавным и звучным  стихом.  Это  были  единственные
опыты Ш. на поэтическом поприще. В 1815  г.,  со  скромными  средствами,
собранными на кондициях, Ш. отправился в Йену. Отец желал видеть в  сыне
будущего  теолога,  но  Ш.  больше  привлекали  филология,   история   и
философия.  В  Йене  он  слушал  лекции  по  классической  филологии   у
Эйхштедта, по истории у  Лудена,  по  философы  у  Фриса,  переводил  на
чешский язык "Облака" Аристофана и "Марию Стюарт"  Шиллера,  подготовлял
план истории славянских литератур. Возвращаясь в 1817 г. на  родину,  Ш.
посетил Прагу и  провел  здесь  около  месяца  в  обществе  Добровского,
Юнгманна,  Неедлого,  Прессля,  Ганки  и   друг.   пражских   ученых   и
литераторов. Прага не понравилась ему: он поражен  был  мелкими  спорами
пражских литературных кругов, их сплетнями,  взаимными  обвинениями.  По
возвращении на родину Ш. принял место воспитателя в частном  доме;  зиму
он проводил в Пресбурге, что давало ему возможность  продолжать  занятия
излюбленными  предметами.  Ш.  здесь  особенно  сблизился  с  Бенедикти,
Палацким и отчасти Колларом. Вместе  с  Палацким,  который,  как  и  Ш.,
занимался вопросами чешской просодии, Ш. издал в  1818  г.  в  Пресбурге
"Pocatkowe Ceskeho basnictur,  obwlzaste  prozodye"  ("Начатки  чешского
стихотворства, особенно просодии"). Рассуждение это, написанное в  форме
переписки друзей (авторы скрыли свои имена, только предисловие подписано
было Бенедикти), направлено было против  учения  Добровского  о  чешской
просодии и рекомендовало метрическое стихосложение  вместо  тонического.
Книга эта произвела сильное впечатление в литературных  кругах,  и  хотя
учение Ш. и Палацкого о метрическом стихе не нашло благоприятной  почвы,
тем не менее весь трактат оказал  большое  влияние  на  обновление  духа
чешской поэзии, повысив требования литературной критики. Имя  Ш.  вскоре
приобрело  известность  в  евангелических  лицеях  Венгрии.  Ему   стали
предлагать места учителя, но Ш., еще в  Кежмарке  испытавший  враждебное
отношение пробуждавшегося мадьярства ко всему славянскому,  отказался  и
предпочел должность учителя и директора сербской православной гимназии в
Новом Саде (в южн. Венгрии). С этого момента (1819 г.) начинается  новый
период жизни Ш., имеющий огромное значение в  истории  его  занятий.  Ш.
прекрасно   изучил   сербский   язык,   сблизился   с   просвещеннейшими
представителями сербского общества, получил доступ в богатые  библиотеки
близких к Новому Саду Фрушкогорских  сербских  монастырей  и  извлек  из
рукописей их драгоценные  материалы  для  своих  будущих  трудов.  Здесь
положено было основание знаменитому собранию рукописей  Ш.,  хранящемуся
ныне в библиотеке чешского музея в Праге. Многочисленные  педагогические
труды не препятствовали Ш. заниматься наукой и осуществлением  некоторых
давнишних своих проектов. Давно уже  Ш.  и  Коллар  мечтали  об  издании
собрания народных словенских песен; материал имелся в изобилии и у того,
и у другого. В 1823 г. издан был первый вып. этого собрания, при участии
и Яна Благослава ("Pisne svetske lidu slovenskeho  v  Uhrich").  В  этом
сборнике особенно интересным является предисловие, написанное  Колларом,
трактующее о значении народных песен в отношениях языка, эстетическом  и
этнологическом.  Результатом  занятий  Ш.  славянскими  литературами   и
языками явилась широко задуманная "Geschichte der slawischen Sprache und
Literatur nach  allen  Mundarten"  (Офен,  1826),  первый  опыт  истории
литературы и языка всех славянских народов в целом. Здесь Ш. является  и
сравнительным лингвистом, и диалектологом, и  этнографом,  и  историком,
будителем своего народа и защитником всего славянства.  Книга  произвела
сильное и благоприятное  впечатление  среди  всех  славян;  сочувственно
встретил  ее  и  сам  патриарх  славистики,  Добровский,  отметивший   в
обстоятельной рецензии и ряд недостатков труда Ш. Ко времени  пребывания
Ш. в Новом Саде относятся еще трактат по  славянской  древности:  "Ueber
die Abkunft der Slawen nach Lorenz Surowiecki" (1828) и небольшая, но  в
высокой степени оригинальная работа:  "Serbishe  Lesekoerner"  (1833)  -
первое  историческое  обозрение  судеб  сербского  языка.  Ш.  блестящим
образом  опроверг  державшееся  до  его  времени   заблуждение   ,   что
старославянский язык был  отцом  всех  нынешних  славянских  наречий,  и
доказал,  что  сербский  язык  гораздо  древнее,  чем  думал,   например
Добровский: в  древнейших  памятниках  сербской  письменности  находятся
почти все те отличительные черты,  коими  характеризуется  этот  язык  в
настоящее время. Положение Ш.  в  Новом  Саде,  между  тем,  становилось
тяжелым. Он  чувствовал  себя  одиноким,  "в  истинном  изгнании  духа".
Отношения с  представителями  сербского  общества  ухудшались;  особенно
много огорчений доставляла ему гимназия. В 1825  г.  Ш.,  по  требованию
мадьярского правительства,  был  лишен  директорства  и  остался  только
учителем сербской гимназии. В это время (1826) начались переговоры П. И.
Кеппена,  ближайшего  советника  А.  С.  Шишкова,  тогдашнего   министра
народного просвещения, с триумвиратом славянских ученых - Ганкой,  Ш.  и
Челаковским, которых приглашали к нам на предполагавшиеся к  открытию  в
русских  университетах  кафедры  славянской  литературы.  Ш.  соглашался
переселиться в Россию, но переговоры затянулись, и первоначальный проект
принял (к 1830г.) иную форму. Названных трех  ученых  приглашала  теперь
академия в качестве "книгохранителей при  славянской,  вновь  учредиться
имеющей, библиотеке". Но и на этот раз дело тянулось долго, а между  тем
положение Ш. в Новом Саде стало настолько тяжелым, что  он  окончательно
решил покинуть этот город и переехать  в  Прагу,  впредь  до  приискания
других занятий. Благодаря стараниям Палацкаго  и  целой  группы  чешских
писателей и дворян, Ш. была обеспечена ежегодная субсидия в 480  гульд.,
если он переселится в Прагу и будет писать исключительно  по-чешски.  Ш.
остался в Праге до конца своей жизни. Здесь им были написаны  крупнейшие
его труды, на коих зиждется его ученая слава. Призвав Ш. в Прагу, друзья
его всячески старались облегчить его существование. Главный виновник его
переселения,   Палацкий,   выхлопотал   ему   постоянный   гонорар    за
сотрудничество в "Часописи Чешского  Музея";  позднее,  в  1838  г.,  он