Союзная  армия  насчитывает около  пятидесяти  тысяч человек:  тридцать
тысяч  французов  под начальством маршала Сент-Арно, двадцать тысяч англичан
под  командованием лорда  Раглана, старого  ветерана  при  Ватерлоо, где  он
потерял правую руку.
     Перед  армиями  прелестная  река  --  Альма,  название  которой   через
несколько часов должна увековечить история.
     Правый берег этой реки -- доступен,  но левый весь в обрывах и откосах,
в тридцать метров вышиной и отлично укреплен.
     На этих высотах  князь Меньшиков, главнокомандующий русскими  войсками,
расположил свою  армию,  не уступавшую численностью союзной армии. Он считал
эту позицию неприступной.
     Англо-французская армия  должна  атаковать  эти высоты Альмы, отбить  и
оставить за собой.
     План обоих главнокомандующих очень прост.
     Обойти  оба неприятельских крыла  и врезаться в центр. Англичане зайдут
справа, а французы -- слева.
     Дивизии  Боске  поручено  это  круговое  наступление,  он  отвечает  за
результаты битвы и за спасение армии.
     Задача  очень трудная,  и надо  быть генералом Боске, чтобы  взяться за
нее.  Страшно подумать,  что  надо  карабкаться  на  эти  утесы,  взять  эти
укрепления, защищенные пушками и штыками.
     Что  ни  сделает  бравый  генерал  с  таким  отборным  войском!  Зуавы,
алжирские стрелки, охотники третьего  батальона, пехотинцы шестого, седьмого
и  пятидесятого линейных полков  -- все отважные,  смелые, отчаянные!  Атака
должна начаться в семь часов утра 20 сентября 1854 г.
     Солнце  медленно  выплывает  из-за  горизонта,  озаряя поразительную  и
грандиозную картину.
     Со  стороны французского лагеря барабаны  и трубы призывают к  знамени.
Там, на  высотах, русские становятся на колени и поют религиозный гимн, в то
время  как  священники  с крестом  в руке  обходят ряды солдат, окропляя  их
святой водой.
     -- К оружию! Битва начинается!
     Ровно  в  семь  часов Боске  отдает  приказ  идти  в  атаку. Его  полки
переправляются   через  устье  Альмы.  Стрелки   обмениваются  выстрелами  с
неприятелем.
     Генерал хочет  скомандовать: "На  приступ!"  Люди  готовы  броситься на
укрепления.  Трубачи  готовятся  дать сигнал, как  вдруг летит сломя  голову
дежурный офицер.
     -- Остановитесь! Стойте! Англичане не готовы!
     Надо сдержать порыв солдат, заставить их лечь на  землю  и ждать, когда
господа  союзники приготовят  свой  чай, сложат багаж, рискуя  потерять  всю
выгоду положения!
     Кроме  того, неприятель на виду, и дивизия,  не  имея  права отступить,
рискует быть перебитой или сброшенной в море.
     Эти ожидание, гнев, тоска  тянутся три  смертельно  долгих  часа,  пока
союзники  спокойно обделывают  свои  делишки. Дивизия  Боске ждет,  не  смея
двинуться вперед или отвечать на выстрелы.
     И этот антракт спасает Сорви-голову и его товарищей. Задыхаясь, мокрые,
измученные, они присоединяются к дивизии и смешиваются с артиллеристами.
     Прислуга, лошади, пушки  стоят у подножья утеса, в то время как  сверху
летят гранаты и гремят пушки.
     Офицер смотрит на каменную стену и говорит:
     -- Никогда нам не влезть туда!
     Сорви-голова слышит это, подходит, отдает честь.
     --  Господин  лейтенант, --  говорит  он,  --  можно  поискать  дорогу,
тропинку...
     -- Посмотри, какая крутизна!
     -- Наверное,  есть  же какая-нибудь тропинка,  надо поискать на склоне.
Это похоже на скалы в Кабиле!
     -- Если бы кто-то нашел тропинку, то оказал бы нам важную услугу!
     -- Сию минуту, господин лейтенант! Прикажите только дать нам  несколько
кусков бечевки... лучше фуражных  веревок! -- Затем,  указывая  товарищам на
вершину   утеса,   он   кричит:   --   Человеческую  пирамиду!   Ну,   живо,
поворачивайтесь!
     Подобные  упражнения  им знакомы.  Они кладут  на  землю  ружья, мешки,
амуницию, и  Понтис, настоящий Геркулес, прислоняется спиной к скале. Дюлонг
влезает к нему на плечи, Роберт становится на обоих и, наконец, Бокамп -- на
всех троих.
     Все это проделывается с такой быстротой и изяществом, что вызывает крик
удивления у артиллеристов. Сорви-голова берет веревку, обвязывает ее  вокруг
пояса и с ловкостью обезьяны карабкается на плечи Бокампа.
     Его поднятые руки на высоте почти семи метров. Дальше утес более отлог,
и  несколько  камней   образуют  выступ.  Помогая   себе  руками  и  ногами,
Сорви-голова успевает подняться еще на три метра.
     Радостный крик вырывается из его груди.
     -- Браво! Здесь площадка!
     Он развертывает веревку,  бросает ее вниз одним концом, а другой держит
в руках и командует:
     -- Лезьте! Живо!
     Один за  другим  четверо зуавов  с  помощью  рук  поднимаются  наверх и
становятся подле Жана.
     -- Мешки и ружья сюда!
     Артиллеристы привязывают к  веревке  все требуемое.  Зуавы втаскивают и
продолжают подъем.
     Через пять минут все они на вершине.
     Перед   ними   расстилается  обширная  площадь,   где   можно   отлично
расположиться и отдохнуть после утомительного восхождения.
     Зуавы бегут вперед, не  обращая внимания на гранаты,  которые поднимают
целые тучи пыли.
     Площадка кончается обрывом, зигзагами спускающимся вниз. Рискуя сломать
себе  шею,  Сорви-голова  бросается  вниз,  летит,  как  вихрь,  попадает  в
терновник, ругаясь, вылезает из него  и оказывается лицом к лицу с генералом
Боске и его свитой.
     - Откуда ты, черт возьми! -- кричит изумленный генерал.
     -- Сверху, генерал!
     -- Невозможно!
     -- Совершенно верно. Я искал дорогу для артиллерии и нашел ее!
     --  Молодец! Ты  сделал это?  Живо! Живо! Людей  сюда!  Расчистить тут,
рубить!
     В две минуты с помощью топора и сабли тропинка доступна.