дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне;  и восходил от нее
дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась;  и звук  трубный
становился сильнее и сильнее" (Исход, 19).
     Если бы не  Моисей, единственный из  всех видевший и  слышавший
Господа  и  растолковавший  своему  народу  (а также и нам, читающим
Библию) сокровенный смысл  происходящего, любой читатель  этих строк
однозначно сказал бы:  конечно, описано извержение вулкана.
     Через несколько  дней новое  извержение той  же горы  Синай: "И
покрыло облако гору ... Вид  же славы Господней на вершине  горы был
пред  глазами  сынов  Израилевых,  как  огонь поядающий" (Исход, 24:
15,17).
     Позднейшее воспоминание об  этих же событиях  лаконично, однако
оно содержит  новую красноречивую  деталь: "Вы  приблизились и стали
под горою, а гора горела огнем до самых небес, и была тьма, облако и
мрак" (Второзаконие, 4: 11).  Значит, это "облако" было тучей пепла,
под которой все погружается во мрак.
     Гибель городов  Содома и  Гоморры давно  уже рассматривается  в
истории  как  гибель  в  результате  вулканического  извержения:  "И
пролил Господь на Содом и Гоморру  дождем серу и огонь от Господа  с
неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей
городов сих, и [все] произрастания земли. ...  Вот, дым  поднимается
с земли, как дым из печи" (Бытие,  19).  Сера, да еще в сочетании  с
огнем, - признак вулканизма и только вулканизма.  Здесь же мы  видим
и фумаролы - трещины в земле (на склонах действующего вулкана, порою
даже и в окрестностях его),  из которых поднимается дым с  сернистым
запахом, "как дым из печи".  И "огонь с неба" мог быть только в трех
видах:  либо от молнии, либо от падения болида, либо от  вулканической
бомбардировки (что  более всего соответствует  образу "огненного
дождя").
     Вот  излияние  гнева  Господня  на  смутьянов, опять-таки очень
похожее на вулканическое извержение, сопровождаемое  землетрясением:
"И разверзла земля уста свои, и поглотила их и Корея;  вместе с ними
умерли и сообщники их, когда огонь пожрал двести пятьдесят  человек"
(Числа, 26: 10).
     Почти то же  самое - по  просьбе Илии, человека  Божия, спалить
пятидесятника с его отрядом: "И сошел  огонь с неба и попалил его  и
пятидесяток его" (4 кн.  Царств, 1: 10).
     Тем же самым, в череде прочих лютых казней, грозит Господь Гогу
в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала:  "... и пролью на него и
на полки его и на многие народы, которые с ним, всепотопляющий дождь
и каменный град, огонь и серу" (Иезекииль, 38: 22).  Обратите внимание
на "каменный град": это опять-таки падение вулканических бомб.
     И даже в художественных образах Господь предстает прежде  всего
в окружении вулканического огня.
     Вот Давид  возносит песнь  Господу: "...  и вопль  мой дошел до
слуха Его.   Потряслась, всколебалась  земля, дрогнули  и подвиглись
основания небес, ибо разгневался [на них Господь].  Поднялся дым  от
гнева Его и из  уст Его огонь поядающий;   горящие угли сыпались  от
Него; ...  и полетел,  и понесся  на крыльях  ветра; и мраком покрыл
Себя, как сению, сгустив воды  облаков небесных;  от блистания  пред
Ним  разгорались  угли  огненные"  (2  Царств,  22:  7-13).  До чего
красноречивы эти  "горящие угли"!  - те  же вулканические  бомбы, но
здесь уже  ярко раскаленные.   Это нужно  воочию видеть,  чтобы  так
живописать.
     Вот Иеремия рыдает о страданиях родной земли: "Совершил Господь
гнев Свой, излил ярость гнева Своего и зажег на Сионе огонь, который
пожрал основания его" (Плач, 4: 11).
     Вот Исайе  является видение  последних дней  человечества:   "И
сотворит Господь над  всяким местом горы  Сиона и над  собраниями ее
облако и дым во время дня и блистание пылающего огня во время  ночи"
(Исайя, 4: 5).  "И  возгремит Господь величественным гласом Своим  и
явит тяготеющую мышцу  Свою в сильном  гневе и в  пламени поедающего
огня, в буре и в наводнении и в каменном граде" (Исайя, 30: 30).
     И даже Сам  Господь, весьма скромно  и очень поэтично  объясняя
Илие,  что  искать  Его  надо  не  в  грозных  стихиях, а в ласковом
ветерке, не может  все-таки полностью отделить  свой образ от  огня:
"Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет,
и большой,  и сильный  ветер, раздирающий  горы и  сокрушающий скалы
пред Господом, но не в ветре Господь;  после ветра землетрясение, но
не в землетрясении Господь;  после землетрясения огонь, но не в огне
Господь;   после огня  веяние тихого  ветра, [и  там Господь] (3 кн.
Царств, 19: 11-12).
     Откуда явились такие образы?  Нет сомнения, что поэтика  Библии
не  вторична:   ее  авторы  живописали  мир  и свои видения только в
образах  того,  что  могли  видеть  вокруг  себя.  Такова же точно и
великолепная поэзия древних арабов.  Но заметим:  арабы,  кочевавшие
чуть  позже  в  "библейских"  местах,  совершенно  не   пользовались
"вулканическими" образами.  Им не доводилось видеть вулканы.  Нет  и
не было вулканов в  историческое время ни на  Синайском полуострове,
ни в Палестине, ни в Сирии, ни в Египте, ни в Северной Африке.
     А вот авторы  Библии многократно наблюдали  действующий вулкан,
их народы  селились в окрестностях вулкана и страдали от извержений...
Где же это могло происходить?  Ищем вулкан.
     Знаменитый Санторин (который, кстати, не извергался, а взорвался,
уничтожив  всех  свидетелей  этой  катастрофы)  и Этну придется
отставить:  острова  не подходят для  описываемых в Библии  событий.
И больше выбирать не  из чего, остается один-единственный  вулкан на
тысячи километров вокруг:  Везувий.  Кстати, он прекрасно соответствует
"приметам преступника", обсказанным в Библии:  любил он порою и
черную тучу выпустить, и устроить то "каменный дождь", то бомбардировку
"горящими углями".   И "послужной список"  у него  подходящий:
Помпею вполне можно сопоставить  со столицей ("основанием Сиона"  из
Плача Иеремии), уничтоженные города Стабию и Геркуланум - с  Содомом
и Гоморрой.  Даже названия, заметьте, слегка похожи...
     Какой-то бред!  Возможно ли допустить, будто библейские события
происходили в Италии, вокруг Везувия?..
     Оказалось:  возможно.  И первым, кто осмелился на такую  ересь,
был  все  тот  же  бесстрашный,  равнодушный  к насмешкам ортодоксов
ученый - Н.А.Морозов (см. его работу "Христос", том 2).  Поступил он
очень естественно и мудро:  вернулся к неогласованному тексту Библии