дочерей из рук их родителей и увлекали в змеиные норы свои. Часто
груды тлеющих  трупов служили  им постелью. Ни  слезы, ни моления
невинности не  умягчали злодеев, отнимавших у  нее жизнь и честь.
Замученные жещины валялись по улицам.

                                                          Франция

"La belle  France! Прелестная Франция!  - восклицают беспрестанно
французы-учители.  - Вот  земной  рай!.. Переезжайте  Рейн, и  вы
увидите  цветущую  землю, счастливый  народ,  на  каждом холме  -
виноград,  в каждой долине  - деревню!  На что ни  взглянете, все
удивит, утешит и очарует вас. Там (во Франции) деревья обременены
плодами,  нивы  - волнующимися  жатвами, окрестности  веселящимся
народом. Переезжайте за Рейн,  и вы увидите страны благополучные,
изобилием  и многолюдством  кипящие". Вот  в чем  уверяют бродяги
французские  и  вот  чему,  к несчастию,  верят  люди  русские!..
Переезжают  за  Рейн  -  и  где  votre  belle  France!  Где  ваша
прелестная Франция...Ужасно  опустелые края, земля нагая, деревья
увядшие и  повсеместное безлюдье. Вот  что представляется глазам:
вижу  пространство,  но  не  вижу  деревень;  поля  необработаны,
окрестности  унылы,  тернии  и   волчцы  растут  на  месте  жатв!

В  городах  лучшие  дома  -  казармы или  больницы.  Толпы  нищих
встречают,  провожают   и  всевозможными  хитростями  и  уловками
нападают на  кошелек и  сердце проезжего. Один  пугает вас своими
ранами,  другой  рассказывает  о  своем  увечье,  третий  кричит,
четвертый  поет.  "Вот  бедная  сирота!  -  говорит  какая-нибудь
старуха, подводя к вам маленькую девочку. - У нее нет ни отца, ни
матери;  одно  сострадание проезжающих  кормит  и одевает  ее"...
Просительную  речь  свою говорит  она  целую четверть  часа, а  в
заключение  восклицает:  "Дайте  ей  франк!" "Что-нибудь  убогому
старику!", "Что-нибудь бедному мальчику!", "И мне!..", "И мне!.."
или "Купите у меня  цветов!", "У меня сладких пирожков!", "У меня
ягод" и  проч., и проч. Вот что  услышите, приехав на станцию. Но
тут уж лучше просто давать милостыню, нежели что-нибудь покупать,
ибо  продавщицы  цветов  и  лакомств  с прегрязными  руками  и  в
презапачканных лохмотьях.

Странно, что во всех  местах, которые мы проехали, только и видны
дети  да  старики, женщин  множество.  Где ж  цвет юношества?  Он
подкошен косою  смерти на полях войны!  Народ и благоденствие его
поглощается  военным правительством.  Что есть тут  хорошего, так
это большие дороги: чудесные дороги! Проезжаем несколько станций,
не  спускаясь,  не  возвышаясь,  все  по  ровной  глади,  как  по
натянутому холсту; ничто не  остановит повозки, нигде не получишь
толчка. Дорога чиста, как ток: на ней, как говорится, ни сучка ни
задоринки. Я  в первый раз отроду  по такой прекрасной еду. Около
себя видишь горы, а  под собой не чувствуешь их. Чудесная здешняя
дорога проведена  в виде  огромной толстой плотины  или наподобие
крепостного вала.  В прямом направлении  пробитые горы, срезанные
холмы, засыпаны рвы и  овраги и проложен гладкий путь, шоссе. Это
шоссе в  некоторых местах  на два, на  три и на  четыре аршина от
горизонта  от  земли возвышается.  Суди  ж,  сколько должно  было
приложить тут  трудов и  сколько тысяч рук  занято сею необъятною
работою!..  Но во Франции  никогда не  было мало рук  и счастлива
была  она, пока  руки  сии не  сделались хищными,  дерзкими  и не
окунулись в крови! Сперва руки поселян возделывали нивы в долинах
и лелеяли виноград по  горам; руки рабочих строили города, дома и
дороги;  руки  ремесленников ткали  прекрасные  шелки свои;  руки
воинов поднимали оружие только в защиту отечества; руки вельмож с
честью управляли  шпагою и пером; а  руки государя крепко держали
скипетр. Тогда умы были  остры, сердца веселы, души благочестивы.
Франция  молилась, пела  и любила  государей своих. Но  когда это
было?  Очень давно!..  Настали другие  времена и привели  с собою
другие   правы:  половинное   просвещение  затмило   здравый  ум;
непомерная  роскошь  вельмож   и  богачей  расстроила  поселян  и
огорчила   бедных;   уроки   лжеумствователей   зажгли   страсти;
вольнодумство  потрясло   алтари  веры.   Тогда  излишество  рук,
употреблявшееся на украшение областей, обращено на совершенное их
опустошение.  Оружие заменило  и  плуг, и  косу, и  мирный посох.
Ужасная   буря,    возраставшая   из   самого   сердца   Франции,
разрушительными  вихрями  понеслась  по  всем концам.  Революцией
назвали  великий перелом  древнего порядка  вещей, ниспровержение
трона и расторжение всех союзов с богом, добродетелями и тишиною.

Революция   значит  переворот   -  и   конечно  во   Франции  все
переворотилось  и  превратилось!..  "Guerre  aux chateaux  (война
замкам)  et  paix  aux  cabannes  (и  мир  хижинам)!"  -  кричали
защитники  равенства  под  предводительством  генерала Кюстина  и
нещадно  разоряли  и грабили  дворцы  и  палаты. "Да  здравствует
король!"  -  кричали  защитники   трона  и  дрались  как  львы  с
нарушителями прежнего порядка. "Свобода! братство! равенство! или
смерть!"  -  кричал  беснующийся народ  - и  свобода,  братство и
равенство  были только  на языке  и в  мечтах, а смерть  на самом
деле.  Война, смерть  и разрушение,  взявшись за руки,  ходили по
цветущим берегам величественного Рейна.  Их след был след кипящей
лавы  и всепожирающей  саранчи.  Нож стал  тогда любимою  забавою
безумной  Франции:  она резала  им  других и  себя. Бури  мятежей
согнали многие  тысячи народа  с родной земли под  чуждые небеса,
конскрипция, или  перепись, влекущая молодых  людей поочередно на
убой,  повергла земледелие  и хозяйство  в крайний  упадок. Бури,
секира, дожди  и времена искоренили, истребили,  смыли и сгладили
сады,  винограды и  даже  следы жилищ  человеческих. Левый  берег
Рейна,  всегда  улыбавшийся,  видя  себя  столь  благополучным  в
цветах, виноградах и жатвах  своих, теперь мрачен, пуст, печален,
показывает  раны и  опалы свои  от молний  мятежной войны.  Вот в
каком  состоянии  нашли  мы  преддверие мнимопрелестной  Франции.

                                                           22 мая