маршала Нея. Чрез несколько  дней большие армии союзников прибыли
во  Франкфурт,  где, постояв  нарочито  долгое время,  потянулись
вверх и  вниз к Рейну для вступления  с разных сторон во Францию.

Дорога от  Ганау до Франкфурта настоящий  сад. Длинные просади из
острых тополей, пруды, деревни, башни, замки представляют картину
самой живописной, цветущей и  счастливой страны. Здесь нет клочка
земли, который бы не был нивою, и нет нивы, которая не обещала бы
богатой жатвы. Справа остался  у нас Вильгельмсбад, где, говорят,
так весела  природа, что самый задумчивый,  самый угрюмый человек
не может не улыбнуться,  гуляя там. Слева провожала нас до самого
Франкфурта прелестная река Майн.

                                               Франкфурт-на-Майне

Франкфурт  прекрасный,  великолепный,  величественный  и  вольный
город. В  стенах его заключается целый  народ. Жителей считают до
50000,  в том  числе  7000 жидов.  В правительстве  участвуют две
воли: воля старшин и  воля народа. Такое правительство называется
Аристо-демократическим...

Годовой доход  с города 500000 флоринов.  Франкфурт можно почесть
средним магазейном Европейской  торговли и общею меновою конторою
Германии и  Франции. Положение на Майне и  при Рейне делает его к
сему способным. Мятежи беснующейся  Франции нанесли много вреда и
благоразумному  соседу  ее  Франкфурту.  В 1796  году  город  был
бомбардирован французами; но жители  вели себя как люди вольные и
честные.

Франкфурт удостоен  присутствием человека, который  жил некогда в
великолепных   дворцах,  управлял   пространным   государством  и
славился делами. Теперь он  в двух комнатах Английского трактира;
управляет  только  своими  страстями  и славится  -  великодушною
твердостию,  с  которою  сносит  превратности  своего,  жребия...

Согласись, друг мой! что  наш век есть век великих превратностей:
никогда общества людей не  были подвержены таким бурям, волнениям
и  переменам. Одна  только великость  души не  подвержена никаким
бурям  жизни,  никаким  превратностям  случая.  Давно  ли  минули
времена  тихие, когда  спокойствие почивало над  главами народов?
Цари  в великолепном  могуществе  своем сияли  на престолах,  как
солнцы в  небесах; мир, правосудие, чистая  вера и наследственные
добродетели делили  благоденствие поровну между всеми состояниями
людей.  Тогда  еще не  имели  понятия  о великих  ударах рока,  о
злополучии государей, о кровавом праве войны, о смешении племен и
народов...  Люди  чех   счастливых  времен  в  каком-то  приятном
усыплении провождали  беспечный век свой. Они,  конечно, не могли
чувствовать всей  сладости безмятежного  благополучия своего, ибо
человек  тогда  только  узнает  настоящую  цену  здоровья,  когда
постигают его  болезни; а  цену счастия познает во  время бед! Но
настоящее  поколение  людей,  рожденное  в бурях,  в  дни  ужаса,
смятений, великих страхов и тяжких печалей, когда ничего более не
слышно,  кроме  звуков  оружия  и стонов  человечества,  неутешно
рыдающего  в бедствиях  войны; нынешнее  поколение, говорю  я, не
может  вспоминать  без  сердечной  грусти о  благополучии  времен
протекших.  Каких превратностей  не  были мы  свидетелями? Слепое
счастие водило  иноплеменных завоевателей  из края в  край земли;
сила  наглою  стопою попирала  древние  рубежи царств;  безбожие,
смеясь,  разрушало алтари  веры, но, пораженное  громом небесным,
само  упадало у подножия  его. Никогда  не был так  переменен вид
Европы:  мирные  города  мгновенно  ограждались стенами;  древние
стены и твердыни мгновенно рассыпались в прах, природные государи
становились  простолюдинами;   люди  из  глубокой  неизвестности,
раздвигая  толпы мятущихся  народов,  восходили на  троны их.  Но
торжество порока, при  всех превратностях мнений людских, никогда
не  сравняется с  торжеством добродетели; никакой  блеск, никакое
могущество не  могут защитить первого от  тайной ненависти людей;
никакое  злополучие не  может лишить  последней ее  достоинства и
уважения благородных душ...

Во Франкфурте имели мы удовольствие встретиться с генерал-майором
Рейхелем, бывшим полковым командиром  в Апшеронском полку. На это
время занимал  он почетное  звание военного коменданта  в городе.

                                                            Маинц

Звон колоколов,  стук проходящих  конных и пеших  войск, бряцание
оружия и  шум народа  неслись навстречу нам  из-за высоких окопов
Маинца, когда мы приближались  к нему. Недавно ревела там смерть.
Рейн, величественный Рейн явился тут глазам нашим. В великолепном
течении своем  орошает он прекраснейшие  страны Германии. Сколько
народов  жили и  погреблись на  брегах сей древней  реки; сколько
столетий гляделись в водах ее!..

Едем  чрез длинный  на  судах мост;  справа замечаю  ряд плавучих
мельниц.  Входим  в Маинц.  До  какого  жалкого безобразия  можно
довести  прекрасный   город!..  Лучшие  палаты,   дома  и  церкви
превращены  или  в  арсеналы, или  в  казармы,  или в  магазейны.
Бледность  - общий  цвет  лиц, и  даже прекрасного  пола, который
здесь  опять прекрасен.  Велико было несчастие  жителей маинцких.
Они только что вырвались  из страшных когтей смерти!.. Ужаснейший
мор  свирепствовал в  стенах  осажденного града.  В течение  трех
месяцев  умерло 6000  жителей  и, как  говорят, до  20000 солдат.
Первых  хоронили по  кладбищам;  других с  утра до  вечера возили
возами,  как дрова, и  бросали, как  ничтожных тварей, по  рвам и
вертепам  за  городом. Хищники  Европы  валялись  в снедь  хищным
вранам,  и  на распутиях,  казалось,  земля  не хотела  принимать
отягченных  преступлениями.  Ужаснейший  разврат, лютейший  самой
язвы, свирепствовал в сии дни гнева небесного. Воспаленные огнями
сладострастия  солдаты  врывались  в  дома, исторгали  трепещущих