со времен Шуйских и Глинских: царь проводил свою политику, опираясь на
верные войска и правительственных чиновников, и потому все Русское
государство представляло собой совокупность сословий, так или иначе
связанных с "государевой службой".

После стрелецких восстаний привилегированные войска стрельцов были
уничтожены, поскольку падение пассионарности и деградация стрельцов сделали
их оппозиционерами существующей власти. Значит, Петру для сохранения трона
и жизни требовалась своя армия. А кого он мог привлечь на свою сторону?
Мобилизовать башкир после разгрома восстания нечего было и думать. На
Украине лишних сил тоже не имелось. Дон после восстания Булавина перестал
быть опорой трона. В итоге у начавшего войну со Швецией Петра боеспособных
войск оказалось мало. Поэтому молодой король Карл XII смог легко нанести
русским под Нарвой сокрушительное поражение и решил, что о России можно и
не думать, ведь вся ее армия уничтожена.

У Петра оставался единственный выход: увеличить количество войск иноземного
строя, а именно пеших солдатских и конных драгунских полков. Следовательно,
основная реформа Петра - военная - носила вынужденный характер. Численность
регулярных войск была увеличена с 60 до 200 тысяч человек, но для этого
пришлось начать "рекрутские наборы". У дворян забирали крестьян и холопов в
солдаты на 25 лет, то есть практически навечно. Обучали рекрутов жестко,
скорее даже жестоко, руководствуясь принципом "семерых забей, одного
выучи". Конечно, профессиональные солдаты были весьма боеспособны, крепки в
бою, но снижавшаяся пассионарность этноса не позволяла перевести это войско
на самообеспечение, как было в случае с дворянской конницей или стрельцами.
Если только солдатам разрешали добывать себе пищу - начиналось мародерство
и грабеж, так как солдат, домом которому была казарма, не склонен был
жалеть чужих ему людей - обывателей. Полки иноземного строя, в отличие от
стрельцов, уже никак не были связаны с кормящим ландшафтом и потому
нуждались в полном обеспечении. Понятно, что обходились эти полки казне
очень дорого: им требовались военные городки, провиантские склады,
громоздкие обозы. Военные расходы легли тяжелым грузом на население, и
русские люди бросились в бега.

Карта. Полтавское сражение. Гангутское сражение

Карта. Русско-турецкие войны 1769-74 и 1787-91 гг.

Когда для армии потребовались пушки, технологию их изготовления русские
освоили быстро, тем более что залежи необходимой для литья пушек железной
руды имелись и около Тулы, и на Урале, где строительство заводов вел купец
Демидов. Демидовские заводы производили пушки не хуже шведских, а шведское
железо и оружие считались тогда лучшими в мире. Но сказалась нехватка
рабочих рук. Поэтому к демидовским заводам были приписаны целые деревни. Их
обитателям предписывалось отдавать трудом свой взнос на общее дело - войну.
Решение вышло неудачным: крестьяне не столько работали, сколько шли к месту
работы и обратно, ибо деревни располагались далеко от заводов, а время пути
учитывалось в общем сроке повинности.

Сказалось снижение общего уровня пассионарности и на "птенцах гнезда
Петрова". Новые люди, пришедшие с Петром к управлению страной, были
карьеристами и казнокрадами. Взятки, коррупция достигли при
"преобразователе" такого распространения, какого в XVII в. бояре и
представить себе не могли. Достаточно упомянуть о любимце Петра,
талантливом полководце Александре Меншикове. При строительстве новой
столицы - Санкт-Петербурга - роскошное здание Двенадцати коллегий, которое
должно было украшать набережную Невы, оказалось повернутым к реке торцом
только потому, что петербургский генерал-губернатор Меншиков решил на месте
правительственного здания выстроить себе дворец. Деньги на строительство,
конечно, изымались из казны.

Вполне естественно, что расходы на армию и флот и коррупция вызывали
постоянный дефицит государственного бюджета. (Впрочем, наследникам своим
Петр оставил финансовые дела в очень приличном состоянии - без копейки
государственного долга.) И в 1714 г. реформаторы ввели страшный закон о
подушной подати: обложили всех людей, живших в России, налогом за то, что
они существуют. Но собрать этот налог не представлялось никакой
возможности. Люди отказывались платить под самыми различными предлогами.
Тогда Петр не остановился и перед введением круговой поруки. Все население
городов и волостей было переписано, определены суммы подати каждого города
и каждой волости, и за их своевременное поступление в казну объявлялись
ответственными отцы города или губные старосты - наиболее богатые люди. Их
обязывали самих изыскивать средства, получать с бедного населения нужное
количество денег, а при недоимках они отвечали собственным имуществом.
Деваться было некуда: в городах стояли гарнизоны царских войск.

Казалось бы, уж с кого-кого, а с помещичьих крестьян брать подушную подать
не стоило. Ведь крестьяне обслуживали помещиков-дворян, а дворяне в эпоху
Петра служили в армии ни много ни мало - 40 лет. (Правда, при преемниках
Петра этот срок был уменьшен.) Но и помещиков объявили ответственными за
поступление налога с крестьян. В ответ на многочисленные жалобы помещиков о
невозможности собирать налоги одновременно с несением службы "передовое"
петровское правительство посоветовало им привлечь к делу родственников и не
особенно стесняться в выборе средств при выколачивании денег из несчастных
мужиков. Из указа о подушной подати и родилась та гнусная, омерзительная
форма крепостного права, которая была упразднена только в 1861 г. Как
видим, "окно в Европу" имело две стороны.

Однако не все последствия петровских реформ сказались сразу: некоторые
результаты их испытали на себе не столько современники Петра, сколько их
потомки. Весь XVIII век соседние народы по инерции воспринимали Россию как
страну национальной терпимости - именно так зарекомендовало себя Московское
государство в XV-XVII вв. И поэтому все хотели попасть "под руку"
московского царя, жить спокойно, в соответствии с собственными обычаями и с
законами страны. То, что приобрела в XVII в. Украина, не пожалевшая крови
ради присоединения к России, безо всяких усилий получили и казахи, и
буряты, и грузины, страдавшие от набегов соседей. Так старая московская
традиция привлекла целый ряд этносов, органично вошедших в единый
российский суперэтнос, раскинувшийся от Карпат до Охотского моря.