мировоззрении и поведении людей. Стране предстоял троякий выбор:
изоляционизм (путь Аввакума); создание теократической
вселенско-православной империи (путь Никона); вхождение в "концерт"
европейских держав (выбор Петра), с неизбежным подчинением Церкви
государству. Присоединение Украины сделало проблему выбора еще актуальнее,
ибо приходилось думать о единообразии церковного обряда. Появившиеся на
Москве еще до присоединения Украины киевские монахи, самым замечательным из
которых был Епифаний Славинецкий, стали настаивать на исправлении церковной
службы и книг в соответствии со своими представлениями.

В этот острый момент умер патриарх Иосиф (1652). Нужно было избрать нового
патриарха; без патриаршего благословения в ту пору на Москве никакого
государственного, а уж тем паче церковного мероприятия провести было
невозможно. Сам царь Алексей Михайлович, человек благочестивый и набожный,
был сильно заинтересован в скорейшем избрании патриарха и хотел видеть на
патриаршем престоле своего "собинного друга" - новгородского митрополита
Никона, которого очень ценил и с которым всегда считался.

ЦАРЬ И ПАТРИАРХ

Типичный человек акматической фазы, будущий патриарх московский Никон был
человеком крайне тщеславным и властолюбивым. Происходил он из мордовских
крестьян и в миру носил имя Никиты Минича. Сделав головокружительную
карьеру, Никон прославился твердым нравом и суровостью, характерной не
столько для церковного иерарха, сколько для светского властителя. Не
удовлетворяясь своим огромным влиянием на царя и властью над боярами и
руководствуясь принципом "Божее выше царева", Никон задумал узаконить свои
права, получив власть в государстве, равную царской.

Вопрос об избрании Никона на патриарший престол был решен заранее, так как
многие бояре поддержали желание царя и в пользу кандидатуры Никона
высказались в своих посланиях православные патриархи Востока:
константинопольский, иерусалимский, антиохийский и александрийский. Никон,
конечно, знал об этом, но, желая иметь абсолютную власть, прибег к
давлению. Во время процедуры поставления в патриархи он в присутствии царя
демонстративно отказался принять знаки патриаршего достоинства. Все были
потрясены, сам Алексей Михайлович опустился на колени и со слезами на
глазах умолял Никона не отказываться от сана. И тогда Никон сурово спросил,
будут ли его в случае избрания чтить как отца и архипастыря и дадут ли ему
устроить Церковь в соответствии с его желаниями. Лишь получив царское слово
и согласие на это всех присутствовавших, Никон согласился взять символ
патриаршей власти - посох первого жившего в Москве русского митрополита
Петра.

Царь исполнил свое обещание. Никон получил огромную власть и аналогичный
царскому титул "Великого Государя" (1652). Но, будучи человеком
пассионарным, Никон в соответствии с духом времени не всегда был сдержан,
распоряжаясь своей властью, не только по отношению к людям Церкви, но и по
отношению к князьям и боярам. Поэтому Алексею Михайловичу иногда
приходилось браться за перо и в письмах просить Никона быть помягче к тому
или иному вельможе, который имел несчастье прогневать патриарха.

"Ревнители благочестия" поначалу совсем не опасались вновь избранного
патриарха, ибо были с ним коротко знакомы и принадлежали к числу его
единомышленников. Так же как и они, Никон был сторонником введения
единогласия и сам в начале своего патриаршества крестился двумя перстами.
Но Епифаний Славинецкий не терял времени даром: через некоторое время он
сумел убедить Никона, что его друзья не правы и исправлять церковные книги
все-таки необходимо. В Великий пост 1653 г. Никон в особой "памяти"
(меморандуме) предписал своей пастве принять троеперстие. Сторонники
Вонифатьева и Неронова воспротивились этому - и были Никоном сосланы. Тогда
же в Москву прибыл горячий поклонник (а после столь же горячий противник)
Никона - антиохийский патриарх Макарий, и в стране было официально
объявлено о введении троеперстия, а те, кто продолжал употреблять при
молитве двоеперстие, были преданы церковному проклятию. Позднее (1656)
церковный собор подтвердил такой порядок, и пути Никона и его бывших друзей
разошлись окончательно.

Интересно, что именно отношение к своим бывшим друзьям ярко характеризует
императивы поведения Никона. Когда Иван Неронов, сосланный Никоном, решил
примириться с нововведениями, он был немедленно прощен - Никон отнесся к
нему великодушно. Его, как видим, интересовало лишь беспрекословное
подчинение своей патриаршей власти. Но те, кто, как протопоп Аввакум, не
пожелали поступиться своей совестью и склониться перед властью Никона,
продолжали оставаться в ссылках. Вот поведение, характерное для человека
акматической фазы, стремящегося к идеалу победы: ему не важны доводы или
поиски истины в интеллектуальных спорах. Для него важно, чтобы все признали
его власть и никто не смел с ним спорить.

Так совершился раскол русского православия: сторонники "древлего
благочестия" оказались в оппозиции к официальной политике, а дело церковной
реформы было поручено украинцу Епифанию Славинецкому и греку Арсению.

Интересен вопрос: почему Никон оперся не на своих друзей, а на приезжих
монахов-украинцев? А главное, почему эту политику Никона поддержали и
большинство прихожан, и собор, и царь Алексей? С этнологической точки
зрения, ответ очень прост. Сторонники Аввакума отстаивали превосходство
местного варианта православия, сложившегося в Северо-Восточной Руси в XIV
в., над традицией вселенского (греческого) православия. "Древлее
благочестие" могло быть платформой для узкого московского национализма и
соответствовало идеалу "Третьего Рима", "светлой Руси". С точки зрения
Аввакума, православие украинцев, сербов, греков было неполноценным. Иначе
за что же Бог покарал их, отдав под власть иноверцев? Православие Аввакума,
таким образом, не могло быть связующей основой суперэтноса как скопления
близких, но разных народов. Представители этих народов рассматривались
старообрядцами лишь как жертвы заблуждения, нуждавшиеся в переучивании.
Разумеется, такая перспектива ни у кого не вызвала бы искренней симпатии и
желания объединиться с Москвой. И царь, и патриарх прекрасно понимали сию
тонкость. Поэтому, стремясь к росту и расширению своей власти, они
ориентировались на вселенское (греческое) православие, по отношению к