столицы и высланы на пограничье. Военная служба, полная опасностей и
лишений, стрельцам не нравилась, приятнее было жить в Москве, занимаясь
собственным хозяйством. В 1698 г. сорок тысяч стрельцов самовольно оставили
границу и направились в столицу. Московский гарнизон под командованием
генерала Патрика Гордона состоял всего из пяти тысяч человек. Генерал
Гордон, направив на стрельцов пушки, вышел к ним навстречу и предложил
прекратить безобразие. Но стрельцы, вместо того чтобы развернуться в боевой
порядок, отступить или, наконец, сдаться, начали через речку переругиваться
с Гордоном. Перебранка разозлила генерала, и он приказал дать залп. После
первого же залпа стрельцы дружно побежали и капитулировали - сорок тысяч
стрельцов перед пятью тысячами регулярных войск!

Карта. Российская империя в первой половине XVIII в. (Европейская часть)

Вернувшийся из-за границы разъяренный Петр приказал провести новый розыск и
подверг мучительным пыткам и казням огромное количество стрельцов. Стрельцы
отнеслись к экзекуции с полной покорностью, ни о каком сопротивлении и речи
не было, ведь пассионарность стрелецкого войска оказалась исчерпанной. И
это неудивительно. Наиболее энергичные стрельцы гибли во время любого
возмущения: зачинщиков последовательно уничтожали сначала Софья с
Шакловитым, а потом Петр со страшным князем-кесарем Ромодановским. Не
случайно во время бунта 1698 г., столкнувшись с войсками Гордона,
стрелецкое войско повело себя точно так же, как сорок тысяч потерявших
пассионарность новгородцев в 1478 г. в битве при Шелони, когда им
противостоял всего пятитысячный московский конный отряд. Одинаковые причины
ведут к одинаковым следствиям.

После возмущения 1698 г. стрелецкое войско сошло с исторической сцены, хотя
формально его упразднили позднее. Так окончилась жизнь консорции московских
стрельцов: из группы людей, объединенных общей судьбой, она сначала
превратилась в конвиксию - группу, связанную общим бытом, - а затем была
уничтожена, не успев вырасти в субэтнос, как это случилось с раскольниками,
или стать этносом, как казаки.

ПЕТРОВСКАЯ ЛЕГЕНДА

Разгром восстания стрельцов 1698 г. принято считать последней датой в
истории Московской Руси, которая затем начала стремительное превращение в
Российскую империю. А при Екатерине II родилась петровская легенда -
легенда о мудром царе-преобразователе, прорубившем окно в Европу и
открывшем Россию влиянию единственно ценной западной культуры и
цивилизации. К сожалению, ставшая официальной в конце XVIII в. легендарная
версия не была опровергнута ни в XIX, ни в XX столетиях. Пропагандистский
вымысел русской царицы немецкого происхождения, узурпировавшей трон,
подавляющее большинство людей и по сию пору принимает за историческую
действительность.

На самом же деле все обстояло не совсем так, а вернее, совсем не так.
Несмотря на все декоративные новшества, которые ввел Петр, вернувшись из
Голландии: бритье, курение табака, ношение немецкого платья, - никто из
современников не воспринимал его как нарушителя традиций. Как мы уже
убедились, традиции у нас на Руси любили нарушать и нарушали все время - и
Иван III, и Иван Грозный, и Алексей Михайлович с Никоном привносили
значительные новшества. Контакты с Западной Европой у России никогда не
прерывались, начиная по крайней мере с Ивана III. Привлечение Петром на
службу иностранных специалистов русскими людьми вообще воспринималось как
нечто вполне привычное. Знающих иностранцев заманивали на русскую службу
еще в XIV в. - тогда ими были татары. А в XV столетии нанимали уже и
немцев, и притом немало. Но как в XV-XVII вв., так и при Петре все ключевые
должности в государстве занимали русские люди. Немцы получали хорошее
жалованье, успешно работали, пользовались покровительством царя, но к
власти их никто не думал допускать. Русские люди XVIII в., даже одетые в
кафтаны и парики, оставались самими собой. Да и отношение царя Петра к
Европе, при всей его восторженности, в известной мере оставалось, если
можно так выразиться, потребительским. Известна фраза царя: "Европа нам
нужна лет на сто, а потом мы повернемся к ней задом". Однако Петр здесь
ошибся. Европа оказалась нужна России лет на 25-30, так как все европейские
достижения русские переняли с потрясающей легкостью. Уже к середине XVIII
в. стало возможным "повернуться задом", что и проделала родная дочь Петра
Елизавета в 1741 г.

Все петровские реформы были, по существу, логическим продолжением
реформаторский деятельности его предшественников: Алексея Михайловича и
Ордин-Нащокина, Софьи и Василия Голицына, - да и проблемы он решал те же
самые. Основной трудностью Петра во внутренней политике, как и у его отца и
единокровной сестры, оставались пассионарные окраины.

Восстала Украина: украинский гетман Мазепа, обманув Петра, предался Карлу
XII. Восстал Дон, возмущенный самоуправством петровских чиновников, которые
захотели брать оттуда беглых крестьян. "С Дона выдачи нет", - заявил атаман
Кондратий Булавин и два года сопротивлялся, пока в осажденном Черкасске не
был вынужден пустить себе пулю в лоб. Восстали башкиры, и понадобилось
четыре года, чтобы справиться с ними. В общем, буйное население юго-востока
страны доставляло Москве массу хлопот, как это было и в Смуту.

В этой ситуации снова оказался эффективным союз русских со степняками. Петр
договорился о взаимодействии с калмыцким ханом Аюкой, который стоял в тылу
у башкир и донских казаков, и с его помощью восстания были подавлены. Кроме
того, к началу XVIII в. калмыки практически остановили ногайские набеги на
Русь: будучи мастерами степной войны, они быстро стеснили ногаев и
заставили их перейти от нападения к обороне.

И все же петровские реформы, являясь по сути продолжением политики
западничества в России, конечно, оказались глубже, чем все предыдущие, по
своему влиянию на русские стереотипы поведения, ибо в начале XVIII столетия
уровень пассионарности российского суперэтноса был уже гораздо ниже, чем в
XVI-XVII вв. Но и при Петре в известном смысле была продолжена русская
традиция XVII в. Придя к власти в 1689 г., боярская клика Нарышкиных во
главе с Петром могла управлять страной только так, как она умела это
делать. А способ управления в России существовал только один, известный еще