христианство. Даже сын и наследник Кончака Юрий был крещен. В.Т. Пашуто
подсчитал, что, несмотря на рознь русских князей, половецкие набеги
коснулись лишь 1/15 территории РусиДона и Дуная, приводя половецкие становища к покорности.

Процесс этнического старения проходил у куманов неуклонно, но медленно. Это
оставляет возможность найти их место в расстановке политических сил. Враги
куманов - печенеги в XI в. охотно принимали ислам и дружили с сельджуками.
Значит, куманы оказались в контроверзе с мусульманским миром, а тем самым
были вынуждены искать союза с Византией и Русью. До середины XIII в.
половцы выполняли роль барьера против натиска сельджуков с востока и, кроме
того, были на стороне Руси в столкновениях с венграми и поляками (все
изменилось лишь в XIV в.).

При подборе сведений о русско-половецких столкновениях по Лаврентьевской
летописи оказывается, что за 180 лет (1055-1236 гг.) половцы нападали на
Русь 12 раз, русичи на половцев - 12 раз, а совместных русско-половецких
операций в междоусобных войнах было 30.

Но если мы рассмотрим период после походов Мономаха, завоевавшего степи от
Дона до Карпат, то характер столкновений изменится значительно, причем
уместно разобрать и проторить примеры, приводимые как доказательство
"жестокой вражды" между "своими погаными" и русскими князьями
1120 г. "Ярослав ходи на половци за Дон и, не найдя их, вернулся" (стб.
292). Так можно ли пройти по вражеской земле 1000 км без столкновения с
неприятелем?

1125 г. "Битва с половцами Ярополка" (стб. 285-296) - на самом деле набег
половцев "на Торкы проклятия", кровных врагов половцев, которым Ярополк
Владимирович оказал помощь.

1152 г. "Тогда же Мстиславу Изяславичу поможе Бог на половци: самех прогна,
а веже их пойма, и коне и скоты их зая и множество душ христьянсх отполони"
(стб. 339). Это "тогда же" происходило во время похода Юрия Долгорукого на
Изяслава, когда в 1149 г. Юрий призвал на помощь половцев (стб. 331,
323-324, 328). В 1152 г. сын Изяслава Мстислав нанес удар союзникам своего
противника, т.е. налицо обычное участие половцев в междоусобице (стб.
330-335).

1153 г. "Посла Изяслав сына своего Мстислава на половци к Песлу, зане
пакостяхуть тогда по Суде, он же не дошед до них и възвратися вспять" (стб.
340).

1154 г. "Toe же весны пришедше половци воеваша по Роси" (стб. 345). На
самом деле их привел Глеб Юрьевич, "вборзе" разбил волынских князей (стб.
342-343), но берендеи разбили половцев, которые поссорились с Юрием
Долгоруким и уехали в степь.

1169 г. "Поход половцев на Киев и Переяславль" (стб, 357- 361). Не было
похода! 3 тыс. половцев пришли заключать договор с Глебом Юрьевичем, но
часть их по пути произвела грабежи и была разгромлена 1500 берендеями.
Учтем, что средние армии того времени - до 50 тыс.; значит, половцев в этот
раз было 6 % от нормального войска.

1171 г. "Toe же зимы придоша половци на Киевскую сторону и взяша множество
сел" (стб. 362). При отходе половцев изрубили торки и берендеи и освободили
полон - 400 человек (стб. 363).

Историками правильно отмечается жестокость половцев как активной силы в
междоусобицах. Не буду их оправдывать, но были ли русские дружинники
добрее? И имеет ли это отношение к политическим коллизиям, когда русские
князья использовали не только половцев, но и торков, ливов, ятвягов как
наемные войска? Надо думать, что вопрос об их добросердечии князей не
интересовал. Ведь в 1216 г. в Ростово-Суздальской земле, без участия
половцев, "пошли сыновья на отца, отцы на детей, брат на брата, рабы на
господина, а господин на рабов"апреля легло 9233 русских воина, убитых русскими же. Обскурация - фаза
жестокая. Это этническая старость, а ничто так не старит, как возраст.

144. ПРИГОВОР ПО ДЕЛУ ПОЛОВЦЕВ

Попробуем найти причину переходящей научной ошибки. По-видимому, привычная
для обитателей Московской Руси ситуация, продлившаяся с XIV до конца XVIII
в., т.е. до завоевания Крыма, была экстраполирована в древность, в IX-XIII
вв. Трехсотлетняя война на юго-восточной границе России заслонила явления
совсем иного характера, ибо Крым и ногайские орды могли держаться так долго
только потому, что за ними стояла могучая Османская империя. А ведь у
половцев и торков такой заручки не было.

Даже в гимназических учебниках, формировавших мышление будущих историков,
фигурировал выдуманный термин "степняки-кочевники", хотя на самом деле
этносы, населявшие Великую степь, различались между собой и по способу
хозяйства, и по быту, и по религии, и по историческим судьбам. Достаточно
было этого не учесть, чтобы верный вывод стал недостижим.

Да и вялая Древняя Русь XII-XIII вв. мало походила на Московскую,
энергичную, трудолюбивую, набухавшую новой пассионарностью. Нам, людям XX
в., привычны ритмы акматической фазы - молодость и зрелость этноса. Поэтому
нам трудно представить, что наши предки, уступившие нам место в жизни,
"дожили до глубокой старости", в которой тоже есть свое очарование, но не
то, которого мы ждем.

Дискретность этнических процессов трудно представить людям, воспитанным на
эволюционизме, но ведь и тем было трудно преодолеть средневековые
представления об истории как простой смене правителей. Однако, если
победить врожденную косность мышления, нам удастся избавиться от многих
недоумений, избежать многих натяжек и приблизиться от ответа на вопросы
"что?" и "как?" к ответу на вопросы "почему?" и "что к чему?" и на Руси, и
в Половецкой степи.