прежде чем претендовать на компетенцию в области столь широкой, как та, о
которой пойдет речь в настоящей книге. Не представляется мне возможным и лично
выразить свою признательность всем, чьи усилия, так же как и мои, на
протяжении многих лет были направлены в принципе к той же самой цели. Тем не
менее, я хотел бы принести глубокую благодарность Шарлотте Кубитт, помогавшей
мне в течение всего периода работы над книгой -- без этой самоотверженной
помощи она никогда не была бы завершена. Я признателен также профессору
Гуверовского института Стэнфордского университета У. У. Бартли, III,
занявшемуся рукописью и подготовившему ее к печати, когда болезнь лишила меня
возможности завершить работу над окончательным вариантом книги.
Ф. А. Хайек
Фрайбург-им-Брайсгау
Апрель, 1988





   Введение. Был ли социализм ошибкой?




Идея социализма в одно и то же время
 грандиозна и проста... В самом деле, можно сказать,
 что это одно из самых честолюбивых порождений
  человеческого духа... Она столь великолепна,
  столь дерзка, что правомерно вызвала величайшее
  восхищение. Мы не вправе небрежно отбросить
  социализм в сторону, мы должны опровергать его,
  если хотим сласти мир от варварства.
Людвиг фон Мизес

В этой книге говорится о том, что возникновение нашей цивилизации и сохранение
ее в дальнейшем зависят от феномена, который можно точнее всего определить как
"расширенный порядок человеческого сотрудничества" -- порядок, чаще именуемый,
хотя и не вполне удачно, капитализмом. Для понимания нашей цивилизации
необходимо уяснить, что этот расширенный порядок сложился не в результате
воплощения сознательного замысла или намерения человека, а спонтанно: он
возник из непреднамеренного следования определенным традиционным и, главным
образом, моральным практикам (practices). Ко многим из них люди испытывают
неприязнь, осознать их важность они обычно не в состоянии, доказать их
ценность неспособны. Тем не менее, эти обычаи довольно быстро распространились
благодаря действию эволюционного отбора, обеспечивающего, как оказалось,
опережающий рост численности и богатства именно тех групп, что следовали им.
Неохотное, вынужденное, даже болезненное привитие таких практик удерживало
подобные группы вместе, облегчало им доступ ко всякого рода ценной информации
и позволяло "плодиться и размножаться, и наполнять землю, и обладать ею"
(Бытие, 1:28). Данный процесс остается, по-видимому, наименее понятой и
оцененной гранью человеческой эволюции.
Социалисты смотрят на это иначе. Не только выводы их отличны -- сами факты
видятся ими по-иному. И то, что социалисты неверно судят о фактах, имеет
решающее значение для моей аргументации, как она будет развертываться на
следующих страницах. Если бы социалистическое толкование существующего
экономического порядка и возможных альтернатив ему было правильным в
фактическом отношении, мы были бы обязаны -- я готов признать это -- подчинить
распределение доходов определенным моральным принципам. Чтобы сделать такое
распределение возможным, нам пришлось бы также наделить какой-либо орган
центральной власти правом управлять использованием имеющихся ресурсов, что
предполагало бы уничтожение индивидуальной собственности на средства
производства. Если бы в утверждении, что централизованное управление
средствами производства может способствовать созданию коллективного продукта,
по меньшей мере, столь же обильного, как мы производим сейчас, содержался хотя
бы гран истины, нам действительно пришлось бы решать серьезную проблему: как
осуществить распределение по справедливости? Однако подобная проблема перед
нами не возникает. Кроме распределения продуктов с помощью рыночной
конкуренции мы не знаем никакого иного способа информировать индивидов о том,
куда каждый из них должен направить свои усилия, чтобы его вклад в создание
совокупного продукта оказался максимальным.
Суть моих рассуждений, таким образом, состоит в следующем. Конфликт между
сторонниками (с одной стороны) спонтанного расширенного человеческого порядка,
создаваемого рыночной конкуренцией, и теми (с другой стороны), кто выступает
за сознательную организацию человеческих взаимоотношений центральной властью,
опирающейся на коллективное распоряжение имеющимися ресурсами, вытекает из
фактической ошибки последних в понимании того, как возникают и используются
знания об этих ресурсах. Поскольку данный конфликт касается фактического
вопроса, он должен быть разрешен с помощью научного анализа. Научный же анализ
показывает, что, следуя спонтанно складывающимся нравственным традициям,
лежащим в основе конкурентного рыночного порядка (а эти традиции не
удовлетворяют канонам и нормам рационализма, принятым у большинства
социалистов), мы производим и накапливаем больше знаний и богатства, чем
возможно добыть и использовать в централизованно управляемой экономике,
приверженцы коей претендуют на строгое следование "разуму". Таким образом,
цели социализма фактически недостижимы, и программы его невыполнимы; к тому же
оказывается, что в действительности они несостоятельны еще и логически.
Вот почему, вопреки распространенному мнению, речь идет не просто о
расхождениях в интересах или ценностных установках. Напротив, сам по себе
вопрос о том, как люди приходят к принятию определенных ценностей и норм и
какие это имеет последствия для эволюции человеческой цивилизации, есть
вопрос, прежде всего, фактический. Он и составляет сердцевину настоящей книги.
Попытка ответить на него в общих чертах сделана в первых трех главах.
Требования социализма не выводятся как моральный итог из традиций,
сформировавших расширенный порядок, который в свою очередь сделал возможным
существование цивилизации. Скорее, они являются попыткой разделаться с этими
традициями, заменив их рационально сконструированной системой морали,
притягательность которой кроется в том, что обещаемые результаты отвечают
инстинктивным влечениям человека. Согласно социалистическим воззрениям, коль
скоро люди оказались способными породить некую систему правил, координирующих
их действия, для них должна оказаться посильной и задача изобретения системы
даже получше и поприятней. Однако если человечество обязано самим своим