Одинец исхудал,  будто постарел. Четырех дней не прошло, а уже его не
сразу  признал бы  малознакомый человек.  Строго  судя  сам  себя,  Одинец
задумался  над  тем,  что  мальчишеской,  никчемной горячностью по-глупому
лишил жизни заморского гостя и  навлек на себя напрасную беду.  И придется
ли теперь вновь увидеть Город,  Заренку,  товарищей и  родной двор доброго
Изяслава? Эх, худо, худо...
     Стосковавшись по  человеческому голосу,  Одинец крикнул,  чтобы  хоть
себя услыхать.  По  лесу пошел гул  и  назад вернулся.  Еще сильнее заныло
сердце.
     Что же делать,  приходится и  с  этой болью бороться.  И жить нужно и
искать пристанища.  И оружие нужно, одного ножа мало. Одинец срезал прямую
березку,  очистил,  подтесал,  подровнял и  заострил верхний конец.  Обжег
острие  на  огне  и  зачистил -  копье.  Настоящая рогатина имеет  кованую
насадку в три четверти и крепкий крест-перекладину,  а по бедности и такая
годится.
     Одинец знал,  что  в  этих лесах много медведей.  Осенью самая дурная
пора для встречи с медведем.  Летом он добрый;  если его не задирать, и он
не трогает человека.  А  сейчас одни уже залегают,  а  другие еще бродят и
пашут землю когтями, как сохой, ищут корень сон-травы. У этой травы липкий
стебель, и ее зовут лепок.
     Когда медведь нализался корня,  от него не жди добра. Он ищет берлогу
и  думает о  встречном человеке,  что тот за ним подсматривает.  А  другой
медведь поторопится лечь -  ан в берлогу зашла осенняя вода. Промочит мех,
холодит  кожу.  Медведь в  полусне кряхтит,  ворчит,  бранится,  не  хочет
вставать.  Ведь и  человек которому не  дали спать,  со  сна и  обругает и
ударит.  А  с медведя какой спрос?  Ломит по лесу и одного ищет:  с кем бы
подраться, на ком сорвать злость. Иной злыдень-изъедуха бросается на птиц,
гоняется за белками.
     Одинец выбрал высокую сосну,  разулся и  полез вверх,  пока  ствол не
сделался гибким. Огляделся - глубоко же он, однако, забрел в леса!
     Его поляна пришлась на высокой,  сухой релке. Одинец разглядел Город,
который лежал на краю темной полосой,  и за ним будто бы светился Ильмень.
На  сивере все закрывали леса.  Где-то  за  ними пряталось озеро Нево.  На
полудень лесной кряж обрывался пахотными землями,  а на восход стоял лес и
лес.  Туда  идти,  дальше от  Города.  Там  должны сидеть большие и  малые
огнищане, на чищенных палом полях. Но нигде не видно дыма над лесами.
     Шумит бор, и качается под Одинцом сосна... Он прижимал к груди гибкую
вершину и  качался вместе с  ней.  Пора  решать.  На  восходе нужно искать
место.  Вблизи от поляны на восход видно болото,  за ним опять лес.  И там
будто бы точится слабый дымок.


3

     Тоскливо, грустно осенью на болотах. Чахлые березки сронили последний
лист,  стоят голые и корявые,  будто бы кто нарочно их гнул и корчил.  Нет
листвы, и виден сизый мох и бурый лишай, которые так густо закрыли стволы,
что  не  рассмотришь бересты.  Как девки-перестарки,  они ежатся и  заживо
трухлявеют.
     Есть и сосенки,  сдуру забравшиеся на болото.  Они под пару березкам,
такие же слепые и ветхие. На них, на живых, мрут-отсыхают вершинки, и они,
седухи, стоят безголовыми чурками.
     Одинец попробовал ногой  -  зыбун.  Кто  провалится,  тот  достанется
водяному.  Водяной ухватит и  утащит  в  черную  жижу.  Парень  не  боялся
водяного.  И  водяной и  леший тому страшны,  кто сам сробеет,  у кого нет
ухватки.
     Можно  любое  болото  одолеть на  переносных кладях.  Одинец  нарезал
жердей и  пошел от  деревца к  деревцу.  Он  бросал жерди на слабые места,
переходил по ним и опять бросал перед собой. Работа нудная, но нужная.
     На  болоте растет острая осока и  длинный белоус.  Тростник и  редест
стоят чащами.  На  окнах воды лежат круглые листья кувшинки-болотницы.  На
твердых местах торчат острые листья ночной прелестницы.  Летом ее  белый с
прозеленью цвет томно и  сладко пахнет по  ночам.  Заренка любила зарыться
лицом в душистую охапку.
     На  лужах  отдыхало много  поздней пролетной птицы -  кряквы и  серой
утки, широконосок, свистунов, шилохвости. Проносились стаи чирят. С унылым
криком вспархивали кулики.
     Что им до человека,  который полз по болоту. Издавна зная меру полета
стрелы из охотничьего лука, птицы спокойно давали Одинцу дорогу.
     На мхах встречались ягоды.  Будто бы кто шел и  рассыпал полный туес.
Нет,  возьми  и  заметишь,  что  каждая ягодка держится на  живой  жилочке
тоненькой.  Ленивая ягода клюква:  спеет лежа,  с  одного бока  красна,  с
другого -  бела.  Эх, поел бы Одинец пирога с клюквой, запил бы клюквенным
квасом!..
     Не  временем,  а  отлучкой из  дому долги годы.  Пешему легко,  когда
сердце свободно,  а  от  беды и  на  коне трудно ехать.  Одинец тешил себя
мыслью,  что сросся череп нурманна.  Нет, не сросся. Как бы Изяславу весть
подать?
     А если поймают, если за виру продадут в рабы? Нет, не дамся живой.
     Тут  нашлась тропка.  Такие следы пробивают бабы  с  ребятами,  когда
ходят по болотам за клюквой. Одинец отбросил надоевшие жерди. Тропка вышла
на твердое место.
     Осенью старые следы лучше видны,  чем летом.  Парень не терял тропу и
выбрался на  поляну,  где  брали  грибы.  Лежали кучки брошенных корней на
бороздах от  волокуши.  Вкус грибов лучше,  когда их солят свежими прямо в
лесу. Жилье недалеко.
     Тетерев с земли рванулся и упал.  Прижался,  глупый,  и голову скрыл.
Кто-то  здесь пленку поставил.  Сиди,  пока хозяин не придет.  Чужой силок
тронуть - позор!
     Жилье близко.  С  дерева на  дерево по сучкам переброшены жерди.  Это
городьба, чтобы пущенная в лес скотина не забрела далеко в лес.
     Одинец прислушался,  не  псы ли  тявкают?  И  пошел на  голос широким
шагом.  Солнышко уже  опустилось в  полдерева.  Кого-то  найдет  бездомный
бродяжка?..


4

     Перед Одинцом открылся широкий поруб,  на  порубе палисад,  а  за ним
соломенные крыши.  В  стороне стояла  стайка  стожков,  прикрытых корьем и