обладали послушанием былых  римских солдат.  Каждый  увиливал от  кирки  и
лопаты.  К тому же всем было известно, что на юге Италии нет готской силы.
В  день высадки в  Региуменынешний рекс Феодат доверил охрану юга,  явился с  поклоном к  Велизарию.
Знали, что Юстиниан уже пожаловал перебежчику звание патрикия империи. Ему
завидовали - умный человек, хоть и гот.
     _______________
               против   Мессины,   на   берегу  Мессинского  пролива.  В  1943  году
     американские войска высадились там же.

     За лагерной оградой отряды,  объединенные не племенными отличиями, но
общностью диалектов, располагались отдельными группами.
     Каждый   устраивался  как   привык.   Черные  шатры,   завезенные  из
Месопотамии,  длинные,  двускатные,  растягивались веревками из верблюжьей
шерсти.  Объемистые,  как дома,  они укрывали прежде род араба-сарацина, а
сейчас служили целой центурии.
     Исавры довольствовались четырьмя шестами с  длинной перекладиной,  их
палатки поражали необычайной пестротой.  Горцы любили яркие цвета и  смело
соединяли  синие,   зеленые,   желтые,   красные   полосы,   треугольники,
многогранники с условными изображениями зверей и птиц.
     Сирийцы раскинули круглые палатки из  желтоватой шерсти  киликийского
козла.   Герулы,   гепиды,   безразличные   к   красоте,   удовлетворялись
четырехскатными палатками из грязной холстины.  Гунны,  хазары, массагеты,
даки и  другие солдаты из-за Дуная зачастую обходились совсем без палаток.
Завернувшись в просаленные кожи,  они спали,  как в гнезде,  устроенном из
седла,  переметных  сум  и  сакв.  Свое  место  в  лагере  они  обтягивали
волосяными арканами и  веревками из  овечьей  шерсти,  как  в  пустыне для
охраны от  змей  и  ядовитых насекомых.  Здесь  такая изгородь-символ была
достаточной,  чтобы  никто  чужой  не  забредал  в  расположение  недавних
кочевников.
     Лагерная стоянка  каждого  служила  не  столько  местом  для  отдыха,
сколько  для   сохранения  солдатской  собственности.   Добыча  была   еще
притягательнее жалованья,  за  которое служил  солдат.  Добыча  возбуждала
доблесть в  нападении и  стойкость в защите.  Армия империи носила с собой
изустную историю, составленную из рассказов о замечательных случаях. Ничье
сознание не вмещало хронологию, давно прошедшее казалось вчерашним, ничего
не изменилось:  ни оружие,  ни цели войн. В лагерях войск всегда хранилась
добыча,  всегда к  кольям привязывались взятые с боя рабы,  всегда солдаты
таскали с собой пленниц.
     За  войском следовали отряды торгашей;  никогда никто из  полководцев
этому не  препятствовал.  Начальствующие имели свою прибыль от  торгашей и
вступали с  ними в тайные компании.  Торгашам давали место на кораблях,  в
обозах,  в  лагере под  общей защитой.  По-своему они  были и  полезны.  С
яростью крыс,  запертых без выхода в  подвале,  торгаши старались отбивать
атаки мародеров на лагерь, остававшийся пустым во время битвы.
     Но  не  из  одной  личной  выгоды  и  не  для  дополнительной  охраны
полководцы  голубили  торгашей.  Только  торгаш  мог  придать  подвижность
войскам  империи.   Что   может  сделать  полководец,   когда  его   армия
переобременится добычей! Он прикован к месту, как узник на цепи.
     У  пехотинца есть мешок,  у всадника -  вьюк на седле.  Много ли туда
войдет?  Несколько фунтов,  и то ощутимых как обременительное дополнение к
оружию,  припасам,  снаряжению.  Некуда девать утварь, кожи, одежду, меха,
сукна,  зерно,  ткани,  масло и все прочее,  тяжелое, громоздкое, взятое в
добыче. А невольники? Мужчины, женщины, дети, особенно дети. Живые деньги,
которые так легко пропадают от усталости,  холода, жары и просто случайно.
Дохлый раб хуже дохлого осла,  с того хоть возьмешь шкуру.  И при всем том
рабы еще разбегаются,  их  нужно сторожить,  будь они прокляты!  По закону
рабы  есть  собственность  первого  солдата,   наложившего  на  них  руку.
Прикованные к  добыче солдаты поднимут на  копья  обезумевшего полководца,
вздумавшего отогнать их от завоеванного богатства.
     Как  посланник богов или как ангел с  неба появляется летучий торгаш.
Святой,  поистине святой покровитель солдата,  попечитель армий, спаситель
полководцев.  Ну как его не беречь! Торгаш покупает сразу и все. Носильщик
добычи  и  погонщик рабов,  который боялся  на  шаг  отлучиться от  своего
имущества, вновь стал солдатом, вновь слышит трубу, играющую сбор.
     Торгаш  покупал за  серебряные и  золотые монеты.  Солиды  и  статеры
империи! Неровно обрезанная монета катилась лучше самого ровного колеса от
сухих,  как  солнечный луч,  закаспийских пустынь до  болот нижнего Рейна,
где, как говорили, от постоянной сырости у людей вырастали перепонки между
пальцами, точно у тритонов.
     Когда не хватало монеты,  торгаши расплачивались кусками металла.  Не
жалко  было  плющить  посуду,   статуэтки,   браслеты.   Недаром  Архимеду
предложили узнать примеси к золоту в изготовленной чашеплатили за вес, труд шел в придачу.
     _______________
               известного закона Архимеда.


     За лагерным валом,  близ места,  отведенного торгашам, стояла высокая
виселица.  На  длинной  перекладине  болталось  с  десяток  голых  трупов.
Неизбежные вороны сновали в воздухе.
     Недавно у  Велизария побывал управитель поместий одного из сенаторов.
Знатный римлянин ждал  в  Риме  прихода армии-освободительницы.  Во  время
размещения готов в  Италии у отца сенатора была изьята третья доля имения.
До  недавних дней ею  владел Эбримут.  Сенатор узнал,  что  этот гот  ныне
хорошо  принят  самим  базилевсом.  Однако же  схваченное варварами должно
вернуться к истинному владельцу.
     Признав законность рассуждений управителя,  Велизарий захотел узнать,
чего же он хочет от полководца имперской армии.
     Справедливости!  Часть  убежавших рабов  Эбримута  укрылась в  лагере
армии  Юстиниана.  Закон позволяет владельцу взять беглую вещь,  не  делая
исключений для времени и места.
     В  лагере  отыскались двадцать беглых рабов,  и  солдаты выдали чужое
имущество. Половину рабов Велизарий приказал повесить высоко и коротко.
     Юстиниан  Божественный послал  войско  в  Италию,  дабы  восстановить
попранные варварами права римлян.  И  не для того,  чтобы лагеря достойных
всяческого почтения  солдат  благословенной богом  империи  превращались в
притоны  беглых  рабов...  -  так  гласила  надпись на  доске,  прибитой к