Владимирцы. Будь Князем первых; а Суздальцы да повинуются из нас, кому
хотят".
   Но Вельможи Ростовские, надменные гордостию, сказали Мстиславу: "Мирися
один, если тебе угодно, мы оружием управимся с чернию Владимирскою".
Присоединив к себе в Юрьеве дружину Переяславскую, Всеволод объявил воинам
о непримиримой злобе их врага общего. Все единодушно ответствовали:
"Государь! Ты желал добра Мстиславу, а Мстислав ищет головы твоей и, не
дав еще исполниться девяти дням по кончине Михаиловой, жаждет
кровопролития. Иди же на него с Богом! Если будем побеждены, то пусть
возьмут Ростовцы жен и детей наших!" Всеволод, оставив за собою реку Кзу,
среди Юрьевского поля [27 июня 1176 г.] ударил на неприятеля, рассеял его
и с торжеством возвратился в столицу. Дружина Княжеская и Владимирцы вели
связанных Вельмож Ростовских, виновников междоусобия; за ними гнали
множество коней и скота, взятого в селах Боярских. Суздаль, Ростов
покорились Всеволоду.
   Мстислав напрасно желал быть вторично Князем Новогородским. "Нет! -
сказали ему жители: - Ты ударил пятою Новгород: иди же от нас вместе с
сыном!" Они искали дружбы победителя и требовали себе Князя от Всеволода,
который отправил к ним племянника своего, Ярослава. Мстислав, уехав к
зятю, Глебу Рязанскому, склонил его к несчастной войне, бедственной для
них обоих. Сия война началась в конце лета пожарами: Глеб обратил в пепел
Москву и все окрестные слободы. Зимою пришли союзники ко Всеволоду:
племянник его, Владимир Глебович, Князь южного Нереяславля, и сыновья
Святослава Черниговского. Новогородцы обещали ему также дружину
вспомогательную, называя его своим отцем и властителем; однако ж не
сдержали слова. Будучи в Коломне, Великий Князь сведал, что Глеб
Рязанский, наняв Половцев, с другой стороны вступил в область Суздальскую,
взял Боголюбов, ограбил там церковь, богато украшенную Андреем, жжет
селения Боярские, плавает в крови беззащитных, отдает жен и детей в плен
варварам. Таким образом, междоусобие Князей открыло путь сим иноплеменным
хищникам и в северные земли России... [1177 г.] Всеволод сошелся с
неприятелями; но те и другие стояли праздно целый месяц в ожидании мороза:
река Колокша находилась между ими и не перепускала их; лед ее был слишком
тонок. Раздраженный злодействами Глеба, Великий Князь отказался от мирных
его предложений и, наконец - видя, что река замерзла - отправил на другую
сторону обоз свой с частию войска. Мстислав первый напал на сей отряд и
первый обратился в бегство: Глеб также, смятый полком Всеволода. Дружина
Великого Князя гналась за малодушными и, пленив самого Глеба, сына его
Романа, Мстислава, множество Бояр, истребила Половцев. В числе пленников
находился старый воевода Андрея Боголюбского, Борис Жидиславич, который
держал сторону Мстислава. Все они были предметом народной ненависти, и
граждане Владимирские, посвятив два дня на общую радость, хотели
ознаменовать третий злобною местию: обступили дворец Княжеский и говорили
Всеволоду:
   "Государь! Мы рады положить за тебя свои головы; но казни злодеев, или
ослепи, или выдай нам в руки". Изъявляя человеколюбие, Всеволод желал
спасти несчастных и велел заключить их в темницу, чтобы успокоить народ.
Глеб имел заступников.
   Будучи ему зятем, храбрый Мстислав, брат Романа Смоленского, вместе с
горестною своею тещею убеждал Святослава Черниговского, как Всеволодова
союзника, освободить пленников усердным ходатайством. Порфирий,
Черниговский Епископ, ездил для того в Владимир. Глебу предложили свободу,
с условием отказаться навсегда от Княжения и ехать в южную Россию. Он
гордо ответствовал: "Лучше умру в неволе" - и действительно умер чрез
несколько дней. Когда же Рязанцы, устрашенные бедствием их Князя, в
угодность Всеволоду взяли под стражу Ярополка Ростиславича в Воронеже и
привезли в город Владимир, тогда мятеж возобновился.
   Бояре, купцы пришли с оружием на двор Княжеский, разметали темницу и, к
горести Великого Князя, ослепили его племянников, Ростиславичей. Он только
уступил народному остервенению, по словам Летописца Владимирского, не имев
никакого участия в сем злодействе (которое древние Россияне заимствовали
от просвещенных Греков); другие же Летописцы обвиняют в том Всеволода,
может быть несправедливо; но Великий Князь, не наказав злодеев, заслужил
подозрение, бесславное для его памяти. Чтобы оправдать себя Великодушием в
глазах всей России, он выпустил из темницы Глебова сына, Романа.
Несчастные слепцы были также освобождены, и на пути в южную Россию, к
общему удивлению, прозрели в Смоленске, с усердием моляся в Смядынской
церкви Св. Глеба, по известию Летописцев.
   [1178-1180 гг.] Чудо разгласилось и благоприятствовало властолюбию сих
Князей:
   Новогородцы призвали их как мужей богоугодных; оставили Мстислава
начальствовать в столице, Ярополку дали Торжок, а бывшего Князя своего,
Ярослава, также Всеволодова племянника, послали управлять Волоком Ламским.
Мстислав чрез несколько месяцев умер; Ярополк заступил его место, но скоро
был изгнан народом, в угодность Великому Князю, который захватил многих
купцов Новогородских, с неудовольствием видя злодея своего Главою сей
области. Всеволод еще не был обезоружен: приступил к Торжку и требовал
дани. Граждане обещались заплатить оную; но воины сказали Великому Князю:
"Мы пришли сюда не за тем, чтобы целовать их и слушать пустые клятвы",
сели на коней и взяли город; зажгли его, пленили жителей. Всеволод с
отборною дружиною спешил к Волоку Ламскому, уже оставленному гражданами;
нашел там одного племянника своего, Ярослава; истребил огнем пустые домы,
самый хлеб в окрестностях, и сею безрассудною жестокостию так озлобил
Новогородцев, что они решились не иметь с ним никакого дружелюбного
сношения, призвав к себе Романа Смоленского. Потомки Св. Владимира все еще
верили их ненадежным обетам и прельщались знаменитостию древнейшего в
Государстве Княжения.
   Роман властвовал там не долее многих своих предместников; по крайней
мере выехал добровольно и с честию. Тогда Новогородцы, желая иметь Князя,
известного воинскою доблестию, единодушно избрали брата Романова,
Мстислава, столь знаменитого мужеством, что ему в целой России не было
имени кроме Храброго. Он колебался, ответствуя их Послам, что не может
расстаться ни с верными братьями, ни с южною своею отчизною; но братья и
дружина сказали Мстиславу: "Новгород есть также твое отечество" - и сей
бодрый Князь поехал искать славы на ином феатре:
   ибо душа его, как пишут современники, занималась одними Великими
делами. Весь Новгород, чиновники, Бояре, Духовенство с крестами вышли к
нему навстречу.
   Возведенный [1 ноября 1179 г.] на престол в Софийской церкви, Мстислав
дал слово ревностно блюсти честь, пользу Новагорода, и сдержал оное.